Редклиф вздохнул.
– Вы еще не знаете, но похоже, в российском штабе завелась крыса. В прошлом году погибли два опытных русских разведчика в Лондоне. Мистер Мельбурн, особенно эта информация касается вас. Секретная служба уже устраивала вам проверку, значит за вами приглядывают. И если они вцепятся в горло, то поверьте, уже намертво… Молите Бога, чтобы за это время, пока я ищу безопасный маршрут, ничего не случилось… и сами не лезьте на рожон.
– Предатель в российском штабе? – удивился Разумовский.
– Достоверно известно, что были изменены данные о составе коалиции. Меншиков ожидал, что в Крым высадятся 24 тысячи солдат и офицеров экспедиционного корпуса, на самом деле их оказалось в два с половиной раза больше.
Я побледнел.
– Но это же полный провал. Кто мог подменить данные? С такими секретными документами работают единицы. Всех нужно тщательно проверить.
– Предателя ищут. Сейчас всех тщательно проверяют. Эта подмена может стоить тысячи человеческих жизней… Войска коалиции уже подошли к Альме. Там ведутся ожесточенные бои. Но перевес пока на стороне коалиции…
Я добела сжал в руке карандаш. Из-за какой-то гниды-предателя все неожиданно пошло прахом… Сейчас судьба Крыма зависит от битвы на Альме. Но если противник все же прорвется к Севастополю – последствия будут удручающие.
– Сколько солдат Меншиков отправил к Альме?
– Около тридцати тысяч.
Я вздохнул. Перевес действительно на стороне коалиции. Один к двум. К тому же англичане и французы собрали в экспедиционный корпус самые подготовленные свежие соединения…
– Теперь никаких шифрованных писем и объявлений в газетах. Секретная служба тщательно проверяет письма и корреспонденцию. Если нужна встреча – каждый вторник и четверг с пяти до шести вечера я буду находится на этой квартире. И конечно не смейте сунутся на метеостанцию. С начала войны Британская Секретная служба увеличила штат почти в два раза. Премьер Абердин-Гамильтон дал личное задание лорду Джеймсу Генри, начапльнику Секреной службы, очистить Англию от шпионов. К вашему сведению, в Лондоне работаем не только мы, много французских и австрийских резидентов.
– Но ведь французы и англичане союзники? – удивился Разумовский.
– Думаю они временные союзники.
– Послушайте, мистер Редклиф, а если появится информация, которую нужно срочно передать? – поинтересовался я.
– Для экстренной связи существуют старые добрые письма от «дядюшки» и мальчики-посыльные. Вы знаете мой домашний адрес, как и я ваши адреса. Но повторюсь – это крайний, экстренный случай. Я уже неоднократно замечал в своем дворе топтунов.
Разумовский тихо произнес:
– Кстати, чтобы усыпить бдительность миссис Рауттер, вчера я сделал ей предложение, в следующем месяце мы собираемся обручится.
– Вы можете обручиться, можете даже жениться и завести маленьких сопливых детишек. Но как только поступит приказ – вы должны немедленно вернуться в Россию.
– Само собой,– пожал плечами Разумовский.
Вскоре мы вышли на улицу и сразу разошлись в разные стороны. На углу Лэдинч-стрит я заглянул к знакомому частному аптекарю.
– Доброе утро, мистер Мельбурн! По вам даже часы можно сверять,– улыбнулся аптекарь,– ровно десять.
– Доброе утро, мистер Спенсер, вы уже приготовили препарат?
Аптекарь кивнул и достал из ящика стола десять маленьких бумажных пакетиков.
– Мистер Мельбурн, не злоупотребляйте снотворным. Помните, для сна полезен физический труд и свежий воздух. И никаких нервных напряжений!
