Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права - страница 13

Прямых свидетельств того, что представители этого славянского высшего сословия являлись землевладельцами в до-киевскую эпоху, нет. Однако Греков, используя источники киевского периода, приходит к выводу, что эти люди владели землями в более ранние века. Он обратил внимание, что источники ссылаются на крупные частные владения киевского периода без каких-либо указаний на то, что они представляли собой новшество. Из чего он сделал заключение, что собственность на землю была настолько общепринятым институтом, что летописи не считали необходимым давать особые комментарии по этому поводу. Исходя из достаточного числа свидетельств того, какую важную роль играло земледелие у оседлых восточных славян до прихода варягов, Греков делает предположение, что местные аристократы должны были получать доходы (хотя бы частично) с земли, которой они владели. Но тот факт, что в летописях ничего не говорится о том, что частная собственность на большие участки земли была чем-то новым, вряд ли может быть принят как свидетельство длительного существования подобного вида землевладения. Преобладание сельского хозяйства как образа жизни нельзя считать убедительным подтверждением предположению, что местные аристократы являлись крупными землевладельцами. Вполне возможно, что они получили свою власть и доход исключительно благодаря своей роли политического, коммерческого и военного предводительства в коммуне. Скорее всего, истина заключается в том, что на основании имеющихся сведений нельзя с уверенностью полагать, что в докиевскую эпоху частное землевладение существовало в крупных размерах.

Лишь в X в. появляются указания на единоличное владение крупными земельными комплексами, и не славянской знатью, а князьями варяжского происхождения. Когда скандинавы впервые пришли на Русскую землю, они довольствовались прибылью, получаемою от разбоя, войны и торговли. Затем знать стала смещать источник своих доходов на земельную собственность. В начальных отрывках старой Новгородской летописи, относящейся к первой половине XI в., летописец с горечью отзывается об этой перемене экономических интересов. Он пишет, что в прежние времена князья и их свита наживали свое богатство на войне с другими народами. Теперь главным средством их обогащения становится получение доходов от их владений на Новгородской земле. Летописец сетовал на лишения, которые это принесло людям.

Первым частным землевладельцем, упомянутым в летописях, была грозная вдова княгиня Ольга. После разгрома древлян в 946 г. она основала на завоеванной территории свое подворье и охотничьи угодья. Затем она отправилась на север, в Новгородскую землю, где стала собирать дань и присваивать себе новгородскую землю. «Ее охотничьи угодья, пограничные заставы, города и торговые посты до сих пор существуют по всему краю», – писал летописец. Большинство других довольно редких упоминаний в самых ранних источниках о земельной собственности князей встречается в отчетах о дарах правителей, пожалованных обычно церкви в виде земли или доходов с некоторых из их владений. Сообщается, что в 996 г. князь Владимир, входя в только что построенный собор Успения Пресвятой Богородицы в Киеве (получивший название Десятинной церкви), сказал: «Я дарую церкви Пресвятой Богородицы десятину от моей собственности и моих городов». Под имуществом Владимир подразумевал свои личные владения, в которые входили в том числе и его земли. Исландский историограф Снорри Стурлусон в своих сагах о святом Олаве Норвежском повествует, что этот самый Олав после 1028 г. отправился в изгнание к своему зятю Ярославу, тогдашнему князю Новгородскому. Ярослав тепло приветствовал Олава и предложил ему взять столько земли, сколько ему надобно для содержания людей, которых он привел с собой. Преподобный Нестор Летописец в своем Житии Феодосия Печерского, одного из основателей Киево-Печерской лавры, составленном не позднее конца XI в., сообщает, что Ярослав Ярославич (умер в 1078 г.), князь Киевский, даровал монастырю села. Сын Ярослава и наследник Ярополк (умер в 1086 г.) пожаловал этому монастырю земли, которыми он владел в трех частях своего княжества. Кроме того, он отдавал ежегодную десятину со своего имущества церкви Пресвятой Богородицы в Киеве. Более обильные источники XII в. фиксируют ряд таких княжеских даров церковным учреждениям.