– Давай, не бойся, – подбодрил друг.
Он садился тогда несколько раз, осмелел настолько, что только голова оставалась на поверхности. Плавать, правда, так и не научился.
На берегу Влад опять начал задирать:
– Ну, чё, пошли, скупнёмся?
– С Димкой пойду. С тобой – нет, – ответил Вовчик.
Сейчас он ходил по пляжу, едва заходя в воду, закатав до колен брюки, и прислушивался к тому, что происходило наверху, у входа на мост.
«Толковые ребята, – подумал, – ещё пару раз прорепетируют, и можно подниматься к ним».
Минут через двадцать, когда он уже сидел на пляжной скамейке и грелся на солнышке, услышал смешливое:
– Вовчик! Ой, извините! Владимир! Идите к нам!
«Странно, – подумал, – они намного моложе меня, а тоже тянет назвать Вовчиком. Видно, не отделаюсь от этой напасти никогда».
Они выстроились перед ним: две гитары, скрипка и флейта. Он успел только подумать, как здесь можно использовать флейту, и тут они начали играть.
Вступление. Басист старательно передавал томительное ожидание, нетерпение. Вовчик увидел летящую под колёса шершавую серую ленту.
«Дорога. Машина. Мелькают деревья, поля, дома. Пауза несколько тактов… Сейчас должен быть взрыв эмоций, вознаграждение слушателя. Да! Вторая гитара, скрипка, флейта соревнуются, но не мешают друг другу, рассказывая историю. Вот оно, ощущение того, что я дома. Вот Волхов, вот кремль, вот горбатый мост и эти милые юные существа, только вступающие в жизнь, но так сильно её чувствующие! Снижение накала. Это дом, мама. Школа рядом. Опять зелень улиц, бульваров, перезвон колоколов. Боже, у меня заложен перезвон, но как они его смогли передать этими инструментами? Рок-н-ролльная концовка. Пошли клипы: вид города с самолёта, церкви, кремлёвские башни…»
– Владимир. Всё нормально?
Он отлепил мокрые ладони от лица.
– Да, да…
Когда он закрыл глаза?
Вовчик присел на парапет. Оказывается, он не один слушал ребят. Человек десять хлопали музыкантам и, кажется, ждали продолжения.
Ксюша склонилась над ним.
– Что с Вами? Вам плохо?
– Спасибо, Ксюш, это я от счастья.
– Это Ваша музыка играет на радио?
– Моя, смышлёная ты моя.
Он сунул в карман телефон, собираясь прощаться. Понял, что не может здесь больше оставаться.
– Владимир! – эта молодая симпатяшка с флейтой, прижатой к груди, и не собиралась уступать ему дорогу. – Владимир, мне нужен номер Вашего телефона.
Аня копалась в своей сумочке, наконец, подала подруге блокнот и ручку.
– Вы напишите свой телефончик и ещё… Можно нам исполнять эту композицию?
Ещё не пришедший в себя Вовчик записал в блокнотик номер и имя. Его немного колотило.
– Можно? – снова спросила Ксюша. – Не бойтесь, мы будем объявлять автора.
– А, нет-нет, – он растерянно оглянулся на ребят и неожиданно расслабился, вновь заулыбался. – Играйте, конечно.
Дописав название, он вернул канцтовары владельцам.
– «Домой» называется. Играйте… И автора не надо…
Девчонки облегчённо вздохнули.
Вовчик коснулся ладонью Ксюшиного плеча и пошёл прочь.
– Спасибо Вам! – донеслось сзади.
– Спасибо вам! – оглянулся он и помахал им рукой.
– Я Вам позвоню! – крикнула Ксюша.
«Хорошая девочка. Сколько ей? Восемнадцать? А мне? Стыдно, Владимир Валентинович!»
Закусив от нахлынувшей злости губу до крови, он свернул налево и медленно зашагал вдоль кремлёвской стены. Он шёл, опустив голову и сунув руки в карманы, а в голове звучала только что слышанная им музыка. Когда-то он записал её на компьютере, затем знакомый поработал с композицией в студии. Получилось достаточно качественно, чтобы предложить местной радиостанции. Но от этого испытанное им потрясение было ещё больше. И ребята не сыгрались, и ошибки он кое-где улавливал, но звук… живой звук…
