– Я с тобой, – прервал его Эллиот.
– Я тоже, – добавил Гай.
Сент-Джон больше ничего не сказал, а просто раскрыл папку, которую принес Эллиот, и предложил:
– Прочти вслух.
Стонтон кивнул и начал читать:
– «Об отце Марианны ничего, кроме имени – Джеймс Симпсон, – не известно.
Мать Марианны, Сандрин Дюпюи, родилась в Марселе, Франция.
До переезда в Дувр Сандрин десять лет проработала камеристкой у Дезире Клари».
Сент-Джон поднял глаза:
– Дезире Клари? Почему это имя кажется мне знакомым?
– Потому что когда-то она была помолвлена с Наполеоном Бонапартом, – ответил Эллиот.
Глаза Сент-Джона расширились.
– А потом она…
– …вышла замуж за Жана Бернадотта, одного из наполеоновских генералов? – Эллиот выгнул бровь. – Да, верно. Через несколько лет Наполеон в весьма неджентльменской манере разорвал их помолвку, чтобы жениться на Жозефине де Богарне.
Гай внезапно выпрямился в кресле:
– Бернадотт? Погодите, да ведь это…
– Шарль Джон, кронпринц Швеции.
Гай присвистнул:
– Так-так-так… Мамаша Марианны Симпсон была камеристкой будущей королевы. Очень, очень интересная деталь.
– И в самом деле, – пробормотал Стонтон и продолжил: – «Мать Марианны умерла от испанки, когда дочери было восемь лет. Барнабас Фарнем приехал, чтобы забрать девочку, заявив, что он родной брат Сандрин Симпсон. Это первый зафиксированный контакт Фарнема и Марианны Симпсон.
На момент смерти Сандрин Барнабас являлся членом финансово нестабильной театральной труппы под названием „Актеры Мейфэра“. Забрав племянницу, он отправился в Лондон и с помощью немалой суммы, анонимно переведенной на счет банка Барингов, приобрел действующий театр на Ньюкасл-стрит.
Каждый год по настоящее время, 14 июля, анонимный спонсор переводит на этот же счет полторы тысячи фунтов».
Сент-Джон опять оторвался от чтения:
– Если первые деньги перевели в тысяча восемьсот четвертом году, то сейчас на счету должно быть…
– Почти пятнадцать тысяч фунтов, – отозвался Эллиот.
– Да это ж чертово состояние! – воскликнул Гай.
– И переводят их в день рождения Марианны, – подчеркнул Эллиот.
– Думаешь, эти деньги предназначены ей? – спросил Сент-Джон.
– Фарнем получил к ним доступ вскоре после того, как забрал ее? – Эллиот пожал плечами. – Иначе все это кажется слишком случайным совпадением.
Стонтон согласился.
– «Фарнем открыл Театр на Ньюкасл-стрит в 1805 году, а к концу 1809 года театр уже получал солидную прибыль. На пике популярности театра Фарнем внезапно свернул бизнес и принял предложение управлять маленьким театриком в Диле, где и провел два года».
– На черта он это сделал? – возмутился Гай.
– Читай дальше, – велел Эллиот.
– «Театром в Диле владел некий Джеральд Мимси. Последующее расследование в отношении Мимси показало, что такого человека не существовало. Имеется достаточно доказательств для предположения, что Доминик Стрикленд и Джеральд Мимси – один и тот же человек».
– Так-так-так… – пробормотал Гай.
– «В течение двух лет, проведенных в Диле, Фарнем принимал участие в „войне контрабандистов“, которая велась между двумя местными рыбацкими артелями. В результате летом 1811 года контрабандисты Фарнема обрели контроль над местностью вокруг Дила. Допросы слуг, работавших на Фарнема в Диле, указывают на то, что барон неоднократно посещал там Фарнема».
Син отложил в сторону первую страницу и немного помолчал.
– Значит, Марианна знала Стрикленда с самого детства?
