Битва закончилась их победой, по-другому и быть не могло. Королева-мать повела рой дальше, а им было приказано остаться здесь и следить за системой. Когда вернется королева-мать, у принцессы может появиться шанс искупить свою вину. Первые сто лет Доарав собирала во всей системе тела ящеров. Они были и не очень вкусными, но весьма питательными. Пауки-рабочие переработали несколько десятков кораблей ящеров и восстановили корабль принцессы. Но с каждым годом еды становилось все меньше. Сначала Доарав приказала съесть два десятка солдат мужской особи, оставив один десяток для размножения. Помотавшись еще какое-то время по системе, она приняла решение переводить корабль в анабиозный сон. Чтобы сформировать коконы для всех, необходимо было потратить полгода и много ресурсов. Доарав надеялась дождаться королеву-мать, которая могла предоставить достаточное количество пищи со своих кораблей-ферм и присоединить принцессу к одному из ульев. То, что эта шестиглазая Рахтанга решила ее разбудить по какой-то другой причине, страшно взбесило принцессу Доарав.
Количество глаз на голове Ирков было признаком их статуса. У рабочих было всего два глаза и они были небольшого роста. Четыре глаза имели особи мужского пола. В основном это были солдаты, которых было очень много, их никогда не жалели, а в трудные времена употребляли в пищу. Мать улья могла за один раз отложить до тысячи яиц, из которых через три месяца появлялись здоровые воины, готовые умереть за свою мать. Доарав в одну кладку могла заложить только пять десятков. Она была еще молода, да и кормить сейчас выводок было нечем. Маленькая ферма ее корабля не справится с этим.
Особи с шестью глазами были только женского пола, их яйца мать откладывала отдельно и не всегда в достаточном количестве. Из таких яиц иногда могла появиться принцесса, будущая мать улья, если докажет свое право на это. Остальные росли и перерождались в те направления, в которых нуждался улей.
– Прости меня, принцесса Доарав… – шестиглазая Рахтанга поднялась и, прихрамывая на переднюю левую лапу, вновь склонилась в поклоне. – Я посчитала, что это важно для вас, принцесса Доарав.
– Говори! Я сама решу, что для меня важно! – на спине принцессы раздраженно приподнялась шерсть.
– Согласно вашему приказу Роллдай сквозь полусон, в котором она пребывала, отслеживала активность в системе. – Рахтанга почти выпрямилась, держа на весу травмированную лапу. – Тысячу лет назад погасло местное светило…
– Я это знаю! Я тоже получала от нее информацию, – раздражение Доарав все усиливалось, и принцесса боялась не сдержаться, желая убить Рахтангу. – Говори быстрее, иначе я тебя отправлю на ферму в качестве еды.
– Месяц назад в систему вошел корабль, но Роллдай не смогла его отследить из-за большого количества обломков. Через две недели он ушел из системы. Направление нам известно, но в скором времени Роллдай засекла вашего личного врага…
Доарав передали образ корабля, оставляющего за собой два синих следа примитивных двигателей. Корабль пробирался через плотное поле обломков к останкам другого большого корабля. Доарав узнала его. Это был именно тот корабль ящеров, который уничтожил их мать улья, совершив таран. Но Доарав не стала бы принцессой, если бы в такие моменты поддавалась эмоциям. Она помнила, на что способен этот корабль ящеров, и знала, что в прямом столкновении с ним она могла проиграть. Принцесса видела, что корабль ящеров сильно поврежден, на его броне видны следы старых битв. Сейчас он был похож на раненого самца сноука, который представляет собой легкую добычу, но в агонии может сильно ужалить и даже убить охотника.
