Знакомых скульпторов у него не было, так что мысли забуксовали, он записал себе в планы подумать об этом позже и спросить наставника по артефактам, ещё немного поигрался с перьями из воды, сделал из воды копию своей ладони, потом лица, загрустил и бросил это занятие. Ещё немного посидел над книгой, прочитал несколько глав учебника по пространственным манипуляциям просто так, загрустил окончательно, посмотрел на часы.
«Обычно у меня в это время бытовая.»
Он считал занятия с бытовичками потерей времени, пока они были для него обязательными, а как только стали опциональными и он начал их с чистой (почти) совестью пропускать, они вдруг стали интересны.
«Нет, не потому, что там Яся.»
Он там не учился, он просто сидел и пялился на её волосы, всё занятие напролёт, изредка отвлекаясь, чтобы сделать вид, что он пришёл сюда не только для того, чтобы пялиться на Ясю. Ему казалось, об этом знал весь мир.
В субботу у его группы на бытовом факультете занятий не было, у него было три свободных часа, обычно он радовался бы, но сегодня почему-то было не очень, он предпочёл бы уроки, хоть какие-нибудь. Лучше бы, конечно, чтобы за партой впереди сидели девчонки, не очень близко, на другом ряду, например.
«Если бы Яся сидела близко, я бы двух слов связать не мог, все считали бы меня идиотом.»
Почему-то на соседку по парте он так резко не реагировал, хотя она тёрлась поблизости всё время, и прикасалась к нему, могла даже голову на плечо положить или схватить за руку, его это совершенно не трогало. Было приятно, но не более, в ступор он не впадал.
Появилась мысль поискать ответы на эти вопросы в учебниках, но как-нибудь так, чтобы не спрашивать библиотекаря, и все свои три часа свободы он потратил на получение разрозненных, занимательных, но практически бесполезных знаний о том, как люди делают новых людей. Проблема была в том, что учебники подробно и обстоятельно описывали реакции людей друг на друга, но совершенно не описывали причины этих реакций. Барт психовал — как это происходит, он и так прекрасно знал, ему было интересно, почему это происходит, но учебники, видимо, были не по тому предмету.
Из библиотеки он выходил с уверенностью, что всё, что с ним творится, абсолютно нормально и точно пройдёт, однажды, когда-нибудь. Особенно легче не стало.
Наведавшись на базу, он нашёл там толпу народа, все были оживлённые, разговорчивые и предвкушающие что-то хорошее. Из обрывков чужих разговоров он понял, что Вера на рынке опять устроила всем пару сюрпризов, но обошлось без жертв, и что прямо сейчас она в кухне с поваром. О том, что с поваром она не чаёк пьёт, а очень даже еду готовит, Барт узнал ещё на подходе к столовой — запах жареного мяса просто валил с ног, у него живот стало сводить от желания туда отправить пару тарелок того, что так пахнет. Но, чем ближе он подходил, тем понятнее становилось, что он такой не один, и что придётся встать в очередь — бойцы толпились за столами, у умывальников и просто в коридорах, все ждали, Барт тоже приготовился ждать. У двери кухни стоял Двейн, как олицетворение непоколебимости, смотрел на всех с откровенно читающейся на лице готовностью дать в зубы в ответ на что угодно, Барт начал подозревать, что попытки вломиться и спросить, когда уже ужин, начались давно. Но всё равно подошёл, осторожно спросил, как смена, Двейн сказал, что нормально, приоткрыл дверь и кивнул Барту внутрь, шёпотом добавив:
