И тут меня накрыло. Весь тот ужас, что мне довелось пережить за последние сутки, всё волнение и беспокойство, что я пыталась подавить, внезапно прорвались наружу. Мне было совершенно непонятно, почему все эти несчастья обрушились на мою голову. Чем я так не угодила богам, что они посылают всё новые и новые испытания.
Не в силах больше сдерживаться, я неожиданно даже для самой себя заплакала. Слёзы брызнули из глаз, рыдания рвались из горла, и сдержать их не получалось никаким способом.
В этот миг мне вспомнилось всё: предательство семьи, унижение, которому меня подвергли, продав как бездушную вещь. Свою лепту внёс страх, испытанный при виде мёртвой жрицы, и отчаяние, охватившее меня после обвинений полицейского.
Я лежала на примятой траве и рыдала в голос от безумной жалости к себе и страха за своё будущее. Слёзы градом лились вниз по щекам, стекали к вискам, падая на землю, орошая мои растрепавшиеся волосы. Я всхлипывала и скулила, и это проявление слабости заставляло меня сходить с ума от стыда, вот только перестать рыдать, было выше моих сил.
Судя по всему, Ярогорский несколько опешил от столь бурного проявления чувств. Он приподнялся на локте, с изумлением глядя на меня. Даже надменное выражение на время покинуло его лицо, уступив место растерянности.
– Искра… – начал он и замялся, не придумав, что говорить.
Я же, заметив его замешательство, заревела ещё громче, сама не знаю, почему.
– Искра, послушайте… Да хватит рыдать! – воскликнул вдруг он, и на секунду на его лице промелькнуло выражение беспомощности.
Разумеется, рыдать я не перестала. Напротив, заголосила ещё громче, вдобавок начав вырываться и толкать его, желая сбросить с себя.
– Искра, я в последний раз говорю… – сделал ещё одну попытку Радимир, но я не слушала, а ужом извивалась под ним, пытаясь выбраться из-под большого мускулистого тела.
Ярогорскому это совсем не понравилось. Он перехватил меня сильнее и лёг мне на грудь, подмяв под себя, так что я не могла больше шевелиться. Его лицо оказалось совсем рядом с моим, и я почувствовала на коже его горячее дыхание. И это произвело на меня потрясающее впечатление.
Мои чувства обострились до предела. Я ощутила терпкий мужской запах, смешанный с ароматом травы и влажной лесной земли. Услышала, или даже скорее, почувствовала, как колотится его сердце в широкой груди. Я увидела, как дрожат его ноздри – Радимир с жадностью втягивал воздух возле моего лица, как будто желая сильнее вобрать внутрь мой собственный запах.
Твёрдое тело мужчины было так близко, что я ощущала его силу каждым сантиметром кожи. Даже плотный лён платья и ткань одежды Радимира не были препятствием, они не защищали от его прикосновений, а, наоборот, усиливали телесный контакт, делая его почти невыносимым.
Где-то в животе зародилась горячая волна и покатилась по венам, опаляя каждую клеточку. От тела мужчины шёл жар, и он передавался мне, подчиняя, завораживая, заставляя трепетать.
– Прекратите истерику, Искра, – прошептал Ярогорский, вжимая меня в себя, так что я едва могла дышать.
Сказать по правде, рыдать мне и самой внезапно перехотелось. Заворожённая необычными ощущениями, я забыла обо всём на свете. Но его приказной тон разозлил меня. Естественно, я не собиралась подчиняться.
– А то что? – воскликнула я и уставилась ему прямо в глаза, желая показать, что не боюсь.
– Пожалеете… – протянул он, разглядывая мои губы.
