– Хорошо, ты можешь зайти и посмотреть как это делают, – спокойно ответил Илья. – Баб Ань, первый день, не будь такой строгой.
– А сам то! – кинула она и ушла в дом.
Илья зашел в коровник как к себе домой. Взял маленькую табуретку, поставил рядом с Зорькой и всем своим огромным телом присел. Выглядело это крайне забавно, огромный плечистый мужчина и ма-а-а-аленькая табуретка. Я пыталась держать своё стервозное выражение лица и не прыснуть со смеху.
Коровы стали словно шёлковые. И ничто не напоминало о том, что меня хотели лягнуть и забодать.
– Смотри, показываю один раз для самых умных. Потом будешь это делать сама, – начал он.
– Ага, конечно. Много не говори, приступай, – колко ответила я.
– Будешь дальше себя так вести, насильно возьму к себе на ферму. Баб Аня покажется тебе самой милой и доброй женщиной.
Он угрожающе посмотрел на меня, скрестив руки на груди. Но так как мужчина по прежнему сидел на маленькой табуретке – угрозы в нём я не увидела, напротив, я заржала как конь, показывая на него пальцем.
– Прости, ты выглядишь как одиннадцатиклассник за партой первоклассника, – сквозь слезы от смеха сказала я.
– На этот раз я тебе ничего делать не буду, но если повторится, я тебя заберу на ферму.
– И тебя уволит хозяин фермы, когда я там что-то попорчу, – я не тянула с ответом, хотела каждое его слово парировать.
Мужчина покачал головой и продолжил заниматься очень важным делом – дойкой коровы. Он очень нежно протер влажной тканью вымя Зорьки. Помыл ведро водой и насухо вытер, а после поставил его под корову. Перед тем как доить, он погладил животное, о чем-то пошептался и только потом приступил. Руки его двигались очень быстро, я толком не разобрала, как он это делает, но выглядело это залипательно.
Ведро наполнилось до половины. Илья закончил, в очередной раз погладил Зорьку, а та спокойно стояла, будто ничего не произошло.
Почему когда я к ним подхожу, они начинают орать? Если я даже их не трогаю.
– Ты очень плохо убрала у коров, – сказал он, поднимая ведро. – Сразу видно, что ты абсолютно не знакома с деревенской жизнью.
– А вы ах*еть как знакомы с городской жизнью? – спросила я, поймав его взгляд.
– Как бы из тебя выбить весь мат. Он не украшает. А ведь девушка ты симпатичная.
Эта фраза меня привела в ступор. Да кто он такой, что себе позволяет решать кому и как говорить?
– Я девушка самодостаточная и сама знаю как и что говорить. Тоже мне воспитатель нашёлся. Жену свою будешь так воспитывать.
Хотела красиво махнуть волосами и уйти, но что-то мне помешало, ноги скрестились и я упала лицом в "свежеприсыпанный" пол, хорошенько поцеловав носом бетон. Спасибо, что не в коровью лепешку.
– Твой сарафан показался съедобным для коров, – Илья подоспел на помощь, но при этом воспользовался случаем, чтобы сказать колкость. – Им ты не особо понравилось, а вот платье показалось аппетитным.
Мужчина поднял край сарафана, показал мне пожёванный мокрый участок.
– Бл*ть, какая мерзость. У меня итак не одежды с собой, – протянула я налету ловля депрессию от того, что у меня весь день проходит через мягкое место.
– Да ладно, высохнет на жаре, – сказал он, посмотрев на моё перекошенное лицо и разразился смехом.
В этот момент он мне показался настолько красивым, что я невольно засмотрелась. Одёрнула себя. Матвей. У меня есть мужчина, самый прекрасный. Деревенский мужлан мне не нужен.
