Кроме того, сама мать Гриши, похоже, думала так же, как и мы, - говорила, как родственники бывшего мужа её ненавидят, как угрожали из-за того, что она развелась со Святославом, когда тот сел в тюрьму. Мы выяснили, что братья Мерцаловы были очень близки, с детства горой стояли друг за друга. И старший, рано лишившись отца, помогал матери учить младшего - Александр закончил МГУ по какой-то привилегированной специальности.
Самого Александра дома мы не застали. Жена утверждала, что он был в командировке в Крыму. Причем, поехал туда на своём автомобиле... Либо врала, либо, на самом деле, не была осведомлена. А мать, бабушка Гриши, вообще, лежала в больнице с воспалением поджелудочной железы. То есть ребенок точно был не у неё. Толком ничего не выяснив, мы решили уезжать, оставив Леньку с Альбиной временно в Краснодаре, следить за домом Мерцаловых и ждать возвращения Александра.
- Ещё часок порулю и тебе отдам, поспи пока, - Тимур потер указательным пальцем правый глаз и продолжил вглядываться в темноту. Разделительная полоса раздражала взгляд - то рябила прерывистыми линиями, то белела длинной сплошной. На трассе знаков было меньше, чем в населённых пунктах и вблизи от них, но те, редкие, которые все-таки встречались, выхватывались из кромешной тьмы фарами и отблеском на мгновение слепили глаза. Если я себя так чувствую, то Тимуру, третий час сидящему за рулем, наверное, ещё хуже.
Настоять надо было! Прогнать мальчишку на заднее - дать перекемарить пару-тройку часов! Но мне в голову пришла мысль, что он ещё потерпит, а я сейчас наконец-то могу с Катей попереписываться!
Вчера вечером мы так здорово поговорили!
Доставая телефон, брошенный куда-то на заднее сиденье, я ловил себя на мысли, что улыбаюсь! О Кате было приятно думать. Она оказалась девушкой с юмором и при этом так искренне всему верила, так неподдельно удивлялась и так явно стремилась ко всему новому, что хотелось показать, дать попробовать, научить, увезти туда, где она ещё не была! И смотреть, смотреть со стороны, как восхищенно горят её глаза, как, склонив на бок рыжеволосую голову, Катя рассматривает... море... горы... лавандовые поля в Крыму... в котором она, оказывается, никогда не была!
Да и вообще нигде на была! Дальше своего города никуда не ездила. Ничего не видела. И она бы, конечно, обиделась, но я жалел её. Очень жалел. Никогда бы не сказал этого ей вслух, но помимо всевозможных других эмоций, которые появлялись в моем сердце при воспоминании об этой женщине, была в нём и жалость тоже... Такая странная жалость... Когда хочется спрятать себе за спину и сказать: "Здесь не страшно. Не опасно. Я защищу тебя от всего на свете. Тебе больше нечего бояться!" И потом всегда держать свое слово...
Ни сети, ни, тем более интернета, к сожалению, не было. Покрутив в руках бесполезный телефон, я бросил его обратно на заднее сиденье.
Поспать что ли часок перед тем, как сменить Тимура?
- Тим, разбудишь ровно через час. И попробуй только не сделать этого - выговор получишь... с занесением...
- Спи уже, командир. Разбужу! Я своему здоровью не враг!
Что она там рассказывала о своих снах удивительных - она была в них Катенькой Малейкиной, дочерью дворянина какого-то? Интересно, как бы она выглядела в старинном платье с кринолином... Совсем уж глупые мысли лезли в голову. И я посмеивался сам над собой в глубине души, но продолжал представлять себе это все...
