– Кто дал тебе это письмо?
– Мой знакомый, Юнус.
– Он такой же мелкий, как и ты?
– Постарше, ему 12.
– А ему кто дал?
Мальчик пожал плечами:
– Понятия не имею! Какое мне дело? Сказано – вручить лично в руки.
– Столько монет он тебе дал?
– Пять.
– Я дам десять сверх того, если в другой раз ты узнаешь, кто передал ему письмо.
Пацан смерил меня хитрым прищуренным взглядом, но затем кивнул лохматой нечёсанной головой и убежал.
Я заперся в своей комнате часа на два и как следует обследовал вожделенный артефакт. Осмотрел под лупой, обнюхал (к сожалению, ничем не пахнет), вскрыл.
Красивый аккуратный девичий почерк. Лазиза, несомненно, училась в хорошей школе и сейчас не стеснена в средствах: что бумага, на которой она писала, что конверт – носили на себе печать возвышенного качества и такой же возвышенной цены. Я чувствовал себя не программистом, а сыщиком, вроде Шерлока Холмса, правда, ровно до той минуты, когда начал читать.
"Ещё раз благодарю вас за угощение – оно было просто восхитительно, ещё никогда не пробовала таких вкусных эклеров!"
Это мне известно: кондитер Хишам, что держит лавку возле центральной площади, – лучший в городе.
"Однако я настоятельно прошу вас не класть подобные вещи в каждое своё послание: совершенно невозможно удержаться от поедания их, но таким образом я очень скоро растолстею!
Спасибо за ваши добрые слова в адрес моего характера и поведения, но стоит ли делать столь далеко идущие выводы? А что, если я только хочу усыпить вашу бдительность, а уж после воспользоваться плодами доверия..?
Да, я верю в чудеса, так как один наш мир – это уже чудо. То, как мудр, добр и справедлив Господь, создавший его, – тоже. И это порой проявляется самым удивительным образом. Вы не находите?
Мне радостно слышать (аккуратно зачеркнуто) читать, что у вас есть чёткий план по выходу из этой ситуации и что вы относитесь к своим родителям с любовью и почтением. Даже когда они ошибаются (а мне кажется, что они всё же иногда ошибаются, ведь родители – тоже люди), они всё равно остаются нашими родителями, заботятся о нас и желают нам самого лучшего".
В этих словах мне почудилась боль точно такого же взаимного непонимания с родственниками, как и у меня. А может, именно поэтому Лазиза скрывает лицо? Может, она выступает в клубе дяди тайно от родителей?
Я кинулся писать ответ, забрасывая Лазизу вопросами о родителях и других членах семьи, не предлагая напрямую свою догадку, но как бы подводя к ней дальним кругом. Напоследок выразил уверенность в красоте её души и спросил, нельзя ли и мне получить какой-нибудь адрес для отправки писем, чтобы иметь возможность обмениваться корреспонденцией чаще, чем раз в 2-3 дня, когда она выступает.
С большим трудом дождался следующего вечера, зашёл в уже привычный цветочный магазин – продавец Джана встретила меня, как лучшего друга. Это была довольно молодая и очень милая женщина.
– Здравствуйте, господин Рабах! – сказала она с широкой улыбкой. – Вам опять что-нибудь новенькое?
– Если можно, Джана.
– Конечно, для вас – всё, что угодно! Хозяин магазина, наверное, уже сделал на вас целое состояние…
Усмехаюсь: она права, за этот месяц я потратил на цветы просто неприличное количество денег.
– Ох, завидую я вашей невесте, – продолжала щебетать продавец. – Муж, дай Бог, два раза в год дарит мне букеты…
– А вы сделайте цветы единственным способом установить контакт с вами – муж наверняка станет щедрее.
