8. 7. Пиковая дама
– Нужно тебя приодеть как следует, – сразу же после завтрака Марья Ильинична заходит в мою комнату и критично оценивает содержимое платяного шкафа. – На бал в домашнем платье не пойдёшь, так что собирайся, поедем к модистке, а на обратном пути уже заглянем к Прасковье Никифоровне.
– Хорошо, – киваю я, не сдерживая своей бурной радости. Может в гостях у графини получится наконец узнать что-то о подаренных императором часах? Тогда я смогу отправиться домой, и забыть девятнадцатый век и его граждан как страшный сон.
Маринка одевает меня в платье нежно-персикового цвета, красиво сочетающееся с рыжеватым оттенком моих русых волос, прибирает мои растрёпанные патлы в замысловатую причёску, выдаёт пару коричневых туфель на невысоком каблуке, и я несусь вслед за Марьей Ильиничной на первый этаж, чтобы Маринка не успела меня напудрить. Вот ещё, этого мне только не хватало! Буду как мадемуазель Дюбуа осыпаться от каждого чиха.
– Князь Сергей Михайлович по доброте душевной прислал к нам свою вторую повариху, – хвастается Марья Ильинична, когда мы усаживаемся в карету. – Будет нам французские да аглицкие блюда готовить!
– А когда мы увидимся со старым князем? – интересуюсь я, отодвигая шторку от окна. Не то чтобы я очень хотела познакомиться с батей жениха, но лучше заранее узнать, когда придётся поднапрячься и пытаться выглядеть воспитанной барышней с большим энтузиазмом, нежели обычно.
– Через неделю мы отправимся на первый для тебя бал, там ему тебя и представим, – Марья Ильинична кокетливо поправляет шляпку. – Не хочу торопиться, тебя ещё столькому нужно научить… Будет неловко, если произойдёт какой-то конфуз. Мадемуазель Дюбуа и Павлу Аркадьевичу придётся хорошо поработать, чтобы ты не опозорила нашу семью.
Я вполуха слушаю мою названую маменьку, не отлипая от окна кареты, ведь там, за окном – старинная Москва! Невысокие каменные дома с полукруглыми окнами и декоративными колоннами на фасадах, загадочные арки между некоторыми зданиями, кареты и повозки, которые я так вчера толком и не рассмотрела.
Кажется, я начинаю проникаться местной атмосферой, хотя будь моя воля, конечно же сразу же вернулась бы в родной и любимый двадцать первый век.
Модистка, как и мадемуазель Дюбуа, оказывается француженкой. Маленькая, сухонькая, юркая, она не меньше часа измеряет мои пропорции сантиметровой лентой, лопочет что-то по-своему, прикладывает ко мне куски ткани разных цветов, цокает, снова что-то лопочет… Моя голова начинает раскалываться, напоминая о лесном знакомстве с мужиками Елецких, и я жду-не дождусь, когда же всё это закончится.
– Всё верно, восемь платьев для моей дочери и пять для меня, уточняет Марья Ильинична, когда модистка наконец оставляет меня в покое. – Чем раньше будут готовы, тем лучше. Да, мой будущий свёкр князь Орлов доплатит за срочность.
Когда мы выходим от модистки, я надеюсь, что на этом мои муки закончатся, но не тут-то было! Дальше мы идём заказывать обувь, выбирать шляпки, зонтик…Чёрт бы побрал этот грёбаный шопинг! Даже в своём времени не особо его любила, а здесь и подавно – столько времени уходит на измерение бюста, талии и длины стопы! Нельзя было заранее пошить платья и сделать обувь на стандартные размеры и продавать сразу готовое?
Когда мы наконец возвращаемся в карету, порадовав скучающего на козлах Ваську, я уже воспринимаю поездку к графине как избавление от мук во имя моды. Но мои надежды на спокойное времяпрепровождение не оправдываются.
