Лекс шел по берегу, окруженный призрачным сиянием солнечного света и криками чаек, летающих над искрящимся азуритным морем, белеющим барашками маленьких гребней, лениво перекатывающихся с места на место, сверху вниз и снизу вверх, в вечном танце совершенного природного механизма, не знающего ни износа ни старения. Ему было легко и радостно, его босые ноги по щиколотки уходили в прохладный мокрый песок берега, он дышал свободно, полной грудью, до последней капли впитывая в себя реальность Вечного Света вокруг, соленоватые запахи прибоя, мир и небо, землю и песок, он сам становился этой реальностью, гармонически объединив душу с природой, и он знал, что только потому, что он сейчас является самим собой, он и может слиться с миром.
Просто когда ты открываешь душу абсолютно, на сто процентов, ты понимаешь, что ты и мир это одно и тоже. Единство это просто – надо лишь убрать все, что заслоняет нас от нас же самих!
Душа его пела от счастья, не скованного рамками и предрассудками города, откуда он сегодня сбежал в эту нирвану, ускользнул от дисгармонической реальности миллионов испорченных сознаний, задыхаясь среди лжи, ненависти и зависти его стен и улиц, умирая душою в холоде мертвенных взглядов людей, снующих вокруг в бесконечном беге потребления и потребления самих себя, в вечном беге за новой рекламной вещью, обещающей райское блаженство, хотя счастье, которое они хотели купить, обманувшись настойчивыми лозунгами, в магазине не продают!
Что ему теперь до них? Что они могут сейчас сделать? Пускай на час, миг, секунду – он удрал от их всевидящего ока, от их незримого и назойливого внимания, от их мелких сплетен и интриг, от их мелочных продажных душонок, хотя может быть неправильно отстраняться и бежать от несовершенства, может попытаться как то изменить его? – Не знаете вы ничего, – шептал он, медленно шагая по берегу и щуря глаза от лучей, бивших в его загорелое тронутое печатью тревоги лицо.
– Ничего, кроме того зловонного дерьма в котором находитесь ежесекундно и ежечасно, и мало того считаете, что ваше существование совершенно и правильно. Бедные несчастные люди, вы даже не подозреваете, что произойдет с вами, если вы удосужитесь заглянуть в себя, вы просто не знаете какпробудить в себе ту силу и красоту, радость от прекрасного вида вокруг, не знаете как дать себе эту тонкую чувствительность, дающую наслаждение каждым моментом жизни, и достигаемую на самом деле так просто, надо только заглянуть в себя, отбросить внешнее, мешающее и опутывающее, и все получится. Глупцы! Вы теряете жизнь, теряете сказочную возможность стереть рамки, в которых вы умираете! Вы продолжаете течь по проторенной дорожке цивилизации, ведущей в никуда…
Он вспомнил слова своей любимой песни… песни Мумий Тролля (1*), одного из немногих певцов, кто еще пел о том, ЧТО ВСЕ УЖЕ НЕ ВАЖНО. Они как раз подходили к тому, о чем он сейчас думал..
«Прошлый день как листва,
упавшая, увядшаяв ночь,
она умерла навсегда,
никто не может ей помочь…
Прошлых дней не вернуть,
Не придумали такого науки..
но мы не ищем неведомый путь
..а сидим, сложа дома руки..».
Но разве много людей последовали этому совету? В этом мире у Мумий Тролля было не так много поклонников. Разве только немного таких же как он, безумных юношей и девушек с горящими глазами, что-то чувствующих где-то глубоко внутри. Но эта сверх-сентиментальность? Она то и отравляла его болью контраста между Состоянием и Миром!
