– Верно, – не стал спорить Смирнов. – Все, что вы говорите, Максим Юрьевич, правильно, вот только я бы предпочел арестовать преступника раньше, чем он еще кого-нибудь убьет.
– Само собой, – согласился Викандров, туша сигарету в блюдце. – Могу вам помочь еще чем-нибудь?
– Я так понял, что некий раввин создал истукана для защиты Пражского гетто, – продолжил Смирнов. – Но тот восстал против него и убил.
– Это сюжет романа Майринка, – проговорил профессор. – Но описанный в нем способ оживления и умерщвления Голема – не единственный. Можно еще написать на лбу истукана имя Бога, а чтобы убить его – стереть. В принципе он более логичный, потому что его легче исполнить. Сами понимаете, не так-то легко засунуть бумажку в рот восставшего против тебя Голема.
– Но наш убийца выбрал именно такой способ. Очевидно, потому, что у него подобных сложностей не было: он сначала убил, а потом уже, так сказать, оформил.
– Нельзя ли поподробнее узнать о том, как именно он «оформил» преступление, – попросил Викандров. – Я понимаю, что это, скорее всего, против правил, но, может, какая-нибудь подробность наведет меня на мысль… – Он замолчал и неопределенно помахал рукой.
– Думаю, ничего страшного, – произнес Смирнов, – не случится, если я вам расскажу. Только прошу об этом не распространяться.
– Буду нем как рыба.
– Жертву пытали.
– Это хотя бы был мужчина? – перебил Викандров.
– Да.
– Извините. Просто для полноты картины.
– Так вот, его усыпили хлороформом, связали проволокой и пытали. Резали и ломали обрезком трубы суставы. Затем забили рот глиной, и он задохнулся.
– Знаете, я понимаю, что вы пришли за консультацией по поводу мифологической составляющей, – сказал профессор, – так что простите мое любопытство, но я не могу себе отказать в возможности порассуждать. Не каждый день к тебе приходит следователь, ловящий убийцу, да еще такого… необычного.
– Пожалуйста, – разрешил Смирнов.
– Просто я подумал, что раз этого человека пытали, то, возможно, хотели что-то узнать.
– Или просто причинить боль, – вставил Смирнов.
– Конечно. Но если из него выбивали информацию, то о чем? В случае мести, вероятно, о подробностях дела – я имею в виду тот случай, когда убитый кому-то насолил, если это вообще имело место – или о… сообщниках.
– То есть о будущих жертвах? – догадался Смирнов.
Викандров пожал плечами:
– Наверное, я смотрю слишком много детективов.
– Ничего, продолжайте. Я с вами согласен.
– Да?
– Я пришел к тем же выводам.
Профессор заметно приободрился.
– Я только хотел сказать, – проговорил он, – что, если будет еще труп, но на нем не окажется следов пыток, значит, преступник выяснил все, что хотел. И еще: в таком случае он мстит за себя или за кого-то из близких.
– Потому что лишь в этом случае жертвы окажутся знакомы, – продолжил профессорскую мысль Смирнов.
Рассуждения Викандрова полностью подтвердили его собственные умозаключения. Это было хорошо. Плохо было другое: без второго трупа нельзя было продвинуться дальше.
– Мне очень жаль, – сочувственно произнес, глядя на полицейского, профессор.
– Почему? – резко спросил Смирнов.
– Потому что вам, наверное, все-таки придется расследовать не одно убийство.
Он словно прочитал мысли следователя.
– Спасибо, Максим Юрьевич, – проговорил Смирнов, вставая. – Вам есть что еще добавить?
Профессор развел руками.
– Боюсь, не очень-то вам помог. Наверняка вы рассчитывали на что-то другое.
