Он перечислил по памяти, что знал. Затем показал и разобрал некоторые приемы, как мог. Бои вэйнов на арене он так же хорошо помнил.
– Я лишак, как вы знаете, и не могу провести с вами реальный бой на скипах. Но у вас есть дуэльные площадки и опытные преподаватели. Теперь вы знаете, на что обращать внимание.
Он глядел на этих ребят, он видел их лица, знал, что годами им ровесник, но только годами. Какой бы опыт не давало училище, для реальных боевых схваток его мало.
– Время вышло. Сейчас расходимся, следующий урок в четверг.
После проведенного занятия Вемовей поспешил подняться в летнее небо – чистую лазоревую высь с редкими росчерками облаков, прохладную и горячительную одновременно.
Он все чаще стал выгуливать черного горца. Полеты на драконе приносили ему удовольствие и короткое обманное ощущение свободы. Парадокс, но виражи на грани риска странным образом его умиротворяли. Хэйван слушался беспрекословно. А самодельные ремни держали тело в седле, позволяли делать пике и кувырки. Порой он не замечал, как становился объектом наблюдения. А курсанты все чаще приходили на крепостные стены, чтобы посмотреть на «безбашенного лишака».
Отлетав, Вемовей настойчиво просиживал до полуночи за расчетами. Стол был еле виден под книжной горой, водруженной на нем. И парень каждый раз старался взять эту вершину знаний. Схема поводка постепенно вырисовывалась на исписанных листах. Он уже нащупал слабину в плетении. Поводок, это не печать раба. Потребуется время, но он справится со своей привязью, иначе быть не может. Он сломает наклад, пусть даже его вэя выдает луч толщиной с треть ногтя, не суть.
Ночами его внутренний демон снова развлекался с его сознанием, закидывая россыпью картинок из своих исследовательских полетов. Бывало, чудовище поднималось так высоко, что Хорн превращался в огромный шар, парящий среди звездных туманов. Затем спускался в недра испода и наблюдал, как в покореженной изнанке мира кублятся изнани разных видов. Парочку созданий испода Вемовей даже видел впервые. Конечно, демон продолжал его склонять к передаче души в полное его владение, но уже не так агрессивно, как раньше. Похоже решил всерьез вначале изучить «мирок», который обязан лежать у его когтистых лап. И флаг ему в пасть.
***
Горуша сегодня случайно оцарапала ее. Развернулась неудачно, и рука напоролась на один из спинных шипов. Оторвала кусок подола нижней юбки и обмотала ранку. Лазарет оказался по пути в общежитие, и Полина решила заглянуть. Дверь в лекарскую приемную была приоткрыта, и Поля толкнула ее. Сцена, которую она застала, относилась к ряду интимных. Иначе в каком еще случае парень и девушка могут стоять так близко друг к другу. Вемовей Ранев придерживал лекаршу за талию, а та прижималась пышной грудью, обтянутой голубым халатиком, к его голому торсу. Она хлопала воловьими ресницами, держа в опущенной руке забытый позаброшенный фонендоскоп. На плече Вемовея Ранева виднелся шрам в виде креста.
– Прошу простить, – попятилась Поля, – зайду в другой раз.
– Оставайтесь, – ответил лишак, подняв на вошедшую взгляд, – я уже ухожу.
Он натянул на себя рубашку и набросил на плечи сюртук.
– Вем Павлович, но я еще ваш пульс не пощупала, – возразила помощница лекаря.
Полина на смогла скрыть едкую усмешку:
– Что вы, Вемовей Павлович. Это вы оставайтесь, мое дело не скорое, – и добавила девице в халатике. – Щупайте, Раиса Кузминична, внимательно щупайте.
