Каким бы я был рыцарем, если бы убил жалкого пьяницу?
Но что за жуткое стечение обстоятельств отправило старика пугать лошадей и трещать сучками, когда он держал Мириамель в объятиях? И они целовались! Она, принцесса, красивая Мириамель, поцеловала Саймона!
Он снова перевел взгляд со старика на Мириамель, которая тоже наблюдала за Хенвигом, занятым чашкой с вином, но сейчас посмотрела на Саймона. Даже в свете факела он видел, что она покраснела. Судьба жестока… но ранее она была добра. О, добрая Судьба, о, добрая Удача!
Саймон внезапно рассмеялся. Большая часть его гнева исчезла, как солома на ветру. Самая прелестная девушка в мире, умная и быстрая, – поцеловала его. Назвала по имени! Кончики его пальцев все еще помнили форму ее лица. Какое право он имеет жаловаться?
– Ну, и что теперь будем делать? – спросил он.
Мириамель старалась не смотреть на Саймона.
– Проведем здесь ночь. А утром постараемся уйти от Огненных танцоров как можно дальше.
Саймон бросил взгляд на Хенвига, который с надеждой смотрел на седельные сумки.
– А что с ним? – спросил он.
– Мы позволим ему провести здесь ночь, – ответила Мириамель.
– А если он выпьет все вино и попытается нас задушить, пока мы будем спать? – запротестовал Саймон.
Такие слова о слабом старике звучали глупо, но он хотел снова остаться наедине с Мириамель.
Казалось, она все поняла и была полна решимости этого не допустить.
– Он не станет так поступать, – сказала Мириамель. – Мы будем спать по очереди. Так тебя устраивает, Саймон? Ты сможешь стеречь вино.
Старик переводил взгляд с одного из них на другого, очевидно, пытался понять, где пролегает линия фронта.
– Старый Хенвиг никого не станет тревожить. Вам не нужно бодрствовать, молодые господа. Вы устали. А такой старик, как я, не нуждается в сне. Я буду следить за появлением Огненных танцоров.
Саймон фыркнул:
– Не сомневаюсь, что так и будет. Давай вышвырнем его вон, Мириамель. Если за нами следил не он, у нас нет никаких причин его удерживать.
– Есть очень серьезная причина. Он старик, и ему страшно. Ты забыл, Саймон, я видела Огненных танцоров, а ты – нет. Не будь жестоким только из-за того, что ты в плохом настроении. – Она одарила его суровым взглядом, но ему показалось, что в ее глазах искрился смех.
– Нет, не отправляйте меня к Огненным танцорам, – взмолился Хенвиг. – Они сожгли Виклафа, да, я видел. А он никого не обижал. Они подожгли его на Подвесной дороге и кричали: «Вот, видите, что вас ждет! Всех вас сожгут». – Хенвиг содрогнулся и смолк. Если сначала он оправдывался, то теперь страшная сцена снова появилась у него перед глазами. – Не отсылайте меня, господа. Я не скажу ни слова. – Сейчас его искренность не вызывала ни малейших сомнений.
Саймон перевел взгляд с Мириамель на старика и снова посмотрел на принцессу. Его ловко обошли с фланга.
– Ну, ладно, – проворчал он. – Но я буду стоять первую стражу, старик, и если ты сделаешь хоть что-то подозрительное, то сразу окажешься за дверью – ты и охнуть не успеешь.
Он бросил на Мириамель последний недовольный взгляд и устроился у двери сарая.
Рано утром Саймон проснулся и обнаружил, что старик и Мириамель уже не спят, более того, они мирно о чем-то разговаривали. Саймон подумал, что при свете дня Хенвиг выглядит еще хуже: грязное, морщинистое лицо, а одежда такая рваная и испачканная, что даже нищета не могла служить извинением.
