Разумеется, не одна Неилла следила за происходящим в высшем свете. В мире, где еще не изобрели ни радио, ни телевидения, новости о том, кто с кем был замечен в пикантных обстоятельствах, кого сместили с должности фаворита ее величества и кем заменили, вызывали нездоровый интерес.
Другие развлечения вроде бы тоже существовали, и к одному из них я как раз готовилась. Ладинье собирался взять меня на следующий приём у своего знакомого. Друзей у него, по его собственному признанию, не было, но, поскольку мастера теней боялись, приятельствовать с ним старались все. Ну и, соответственно, всегда зазывали на различные мероприятия…
Украдкой вздыхая с облегчением, когда он на них не являлся.
В общем, я готовилась, впихивала в голову сведения и тренировалась в чистописании, которое не очень-то у меня выходило и на родном языке, а тут совершенно не знакомый, да еще и перьевой ручкой. Получалось, прямо скажем, отвратно. Закорючки и отдельные буквы я вырисовывала красиво, а когда дело доходило до дела — врачи со своими почеркушками отдыхали. Но главное, читала я все лучше, а это в шпионском деле куда важнее красивого почерка.
И где-то через неделю моего плодотворного затворничества мне неожиданно пришло письмо.
Я, мягко говоря, удивилась полученному конверту, потому что писать мне было некому. Разве что ученые решили проверить, как там поживает их нечаянная жертва? Да нет, вряд ли. Парсон, поднесший на подносе письмо, которое смотрелось на полированном овале несколько сиротливо, поглядывал на меня с подозрением. Еще больше он удивился, когда я сбегала за перчатками. К сожалению, не резиновыми, но хоть какая-то защита.
— Может, подождём мастера? — неуверенно предположил дворецкий, глядя, как я все не решаюсь вскрыть конверт, даже обмотав голову шарфом и держа его на вытянутых руках. Ну правда, кто знает, что туда насыпали? Хорошо, если сонный порошок. А если чуму какую?
— Да, пожалуй, так и сделаем, — с нескрываемым облегчением я отбросила картонный квадратик, будто он жёг мне руки. Все же я стала параноиком. Да и изоляция не способствовала успокоению. В каждом новом лице я теперь подозревала похитителя или, еще хуже, заказчика. Попросить, что ли, валерьянки? С такими расшатанными нервами я вряд ли сумею влиться в общество. Впаду в истерику — и все, поминай как звали. Никто не захочет иметь дело с сумасшедшей.
Ладинье весьма удивился встречавшей его вечером делегации. Дворецкий с письмом на подносе, который он держал теперь подальше от себя, заразившись моей паранойей, и я, нервно расхаживающая из угла в угол по гостиной. Мы проявили тактичность, позволив мастеру привести себя в порядок и переодеться, но на большее меня не хватило.
— Это что? — ткнула я пальцем в пресловутый конверт. «Мисс Аде», значилось на нем лаконично.
— Понятия не имею, — пожал плечами Ладинье, безо всяких сомнений вскрывая плотную бумагу. Мы с Парсоном вздрогнули и синхронно отшатнулись.
— Кошмар, — бесцветным голосом произнёс мастер теней и уселся за стол, где аппетитно дымилось жаркое. Подогревали его раза три, но запеченному мясу стало от этого только лучше.
Я упала на соседнее кресло и с ужасом воззрилась на конверт.
— Меня убьют? Угрожают? — пролепетала я, смутно осознавая, что говорю. В голове металось разное, в основном панического содержания.
— Хуже. Матушка приглашает нас на семейный ужин, — скривился Ладинье. — Послезавтра, в мой выходной. Так что отказаться не выйдет.
