— Простите, — пробормотала она расслабленно, — мне так хорошо. Вы волшебник.
— Рад стараться, ваше сиятельство, — чересчур напряженным голосом ответил бастард.
Во время массажа Вика не обратила на это внимания. А вот потом, когда, оставшись одна в комнате, вспоминала и пыталась анализировать случившееся… Он, наверное, подумал о ней как о шлюхе.
Румянец стыда залил щеки и шею Вики. Умница. Просто молодец. Надо же было так опозориться перед чужим мужчиной. Неважно, кто он, пусть и бастард. Он наверняка понял, какие чувства ее одолевали. Да и сам он, похоже, был не прочь продолжить, только уже верхом на Вике.
Против удивления эта мысль, ранее казавшаяся кощунственной, теперь не вызвала в душе Вики никакого негатива. Сейчас, после такого чувственного массажа, секс с бастардом казался ей вполне логичным. Разовый, не постоянный. Чтобы успокоиться. Переспят один раз, утолят желание, наконец-то забудут друг о друге.
О Владике, преданно ждавшем ее все это время на Земле, Вика старалась не думать. Да, это подло — изменять жениху, особенно когда назначена дата свадьбы. Но, во-первых, жениху же, не мужу. А во-вторых, все равно никто не узнает. Аурелиус возвращаться не собирался, ему и в этих условиях сладко жилось. Сама Вика, само собой, будет молчать как рыба. Так что…
Повторная мысль о столь желанном скором сексе с бастардом вызвала непривычное томление внизу живота. Там сейчас разгорался огонь желания, постепенно съедавший Вику и заставлявший вновь и вновь мечтать о том, кто удовлетворил уже, наверное, всех аристократок в округе.
«Он шлюха, только мужского рода, — въедливо напомнил телу мозг. — Наверное, и срамных болезней у него полно. Зачем тебе тот, кто по первому зову спускает штаны перед каждой юбкой?»
«Пусть, — упрямо ответило тело, — он красавчик. Он нежный. Мне с ним хорошо. Я его хочу».
Мозг грязно выругался, не постеснявшись использовать всю знакомую Вике ненормативную лексику.
На тело это не подействовало. Оно продолжало медленно сгорать в огне желания и мечтать об опытном и сексуальном бастарде.
Вика вздохнула, поднялась с постели, как и была, обнаженная.
— Идиотка, — пробормотала она. — Я точно идиотка. Ну это же полная дурость — променять долгую и стабильную жизнь с тем, кто тебя точно любит, на пару быстрых перепихонов с местным жиголо.
Тело упрямо дало понять, что доводы рассудка на него не действуют. Можно даже не стараться. Пусть Вика говорит, что хочет, приводит любые аргументы, но телу нужен бастард. И только он один.
— Ах, Вилли, — томно стонала, раскинувшись на постели в позе звезды, Аврора ронт Галийская, — какие у тебя пальцы… Нежные… Длинные… Еще… Да…
Уильям яростно скрипнул зубами, увы, только мысленно. Его пальцы. Она ценит в них длину только потому, что он сейчас ласкает ее промежность, добираясь до самых сокровенных уголков. И именно потому Аврора сейчас отбросила всю свою стыдливость, все свое высокомерие. А едва получит желанное наслаждение, сразу забудет о том, кто с ней спал. И будет лицемерно вздыхать при других аристократах: «Ах, Вилли, ты такой сильный и красивый. Жаль только, что бастард».
Уильям заставил себя выбросить из головы подобные глупые мысли и сосредоточиться на промежности Авроры. Деньги. Ему нужны деньги, чтобы освободиться из «рабства». И он их заработает, пусть и через постель.
А потому… Одним из пальцев Уильям начал нежно массировать клитор. Аврора рвано выдохнула, выгнулась, громко, с придыханием, застонала. Сегодня она не хотела постельных игр в прямом смысле слова. Ей было плевать на чувства Уильяма. Она желала получить наслаждение сама. И Уильям, как настоящий постельный раб, прилежно доставлял ей, своей временной хозяйке, это наслаждение, тогда как собственный член уже стоял колом, а яйца были переполнены спермой.
