Злыдень поел знатно! И весьма любопытно: левая голова грызла сухой корм, правая параллельно этому пила воду из кастрюльки.
– Полезный навык! – усмехнулась Вострянова и прилегла на широкую, крайне удобную кровать Вохрана. – Отлично! – мгновенно почувствовала Елизавета всю усталость, что скопилась за день, – какая удобная постель: и не твёрдая, и не мягкая, самое то! Лучше не придумаешь. И подушка форму головы принимает, не нужно её мять полчаса и, вообще, устраиваться удобнее. – Восхищалась девушка «апартаментам».
Всё-таки для полного спокойствия чего-то не хватало. Чего? Вроде дом с душой защищает, участок саглезира – святое место, запретное для любой нежити, включая Варантокула, Злыдень улёгся рядом с постелью, на специальном коврике, причём заснул он мгновенно, пускай и частично: левая голова опустилась на пол и засопела, правая в это время не утрачивала бдительности и водила по сторонам, временами слегка рыча. Через полчаса пёс менял головы местами: правая отдыхала, левая оставалась на страже.
– Что мне надо? – начала сердиться Вострянова на себя, – точно! Обрез! – Хлопнула девушка себя по лбу и отправилась за двуствольным оружием, заряженным дробью из металла бастулозак.
Теперь другое дело, ещё бы нож из бастулозака был в наличии, вообще, сказка! Но саглезир, наверняка по уважительным причинам, клинок преемнице не вручил, а бросил перед своей кончиной его в ясень, тогда священный металл быстро врос в дерево.
Обняв укороченное ружьё, да так, что холодные стволы, пахнущие порохом от недавней стрельбы, упирались в подбородок Лизе, она решила вздремнуть. Вспомнив рассказы отца о судьбе бывшего министра МВД СССР Щёлокова, резко выпустила обрез из объятий и отложила его на прикроватную тумбочку, подумав, – «Пойдёт и так! В случае чего оружие схвачу за секунду! Благо, пользоваться умею, хоть чему-то Вадик, предатель, не к ночи будет упомянут, успел меня научить». – Наконец, Елизавета заснула.
Отдых длился недолго, сказывались моральное, психическое, а также душевное и явно в прямом, не переносном смысле, напряжения. Буквально подпрыгнув на постели, Вострянова пробудилась, побеспокоив своим поведением Злыдня и домик. Первый вскочил и зарычал, второй – включил свет и снова поставил музыку.
– Всё хорошо! – поспешила Лиза успокоить союзников, – простите, я случайно.
Сработало! всё вернулось восвояси: свет погас, проигрыватель стих, правая голова демоноподобного пса заснула.
– Единственное, – добавила Вострянова обращаясь к душе жилища, – на улице вроде дождь, не мог бы ты, домик, сделать так, чтобы я его слышала? И грозу, если можно, вдруг поможет уснуть?
Реакция последовала незамедлительно: теперь хорошо слышны удары крупных капель по стальной крыше, далёкие раскаты грома, правда и вой нежити доносился вместе с аурой ливня, но-о, это скорее хорошо, следует привыкать.
«Хотя спать мне сегодня и нежелательно, – услышав проделки нечистых, вспомнила Вострянова о недавно (принудительно) забытой „миссии“, – нужно настраиваться на борьбу с тёмными, как-то учиться держать оборону Бастулозака до прихода нового саглезира. Ай, ладно, потом! В эту ночь с меня явно выйдет мало толка, утром разберусь! Следует немного поспать».
И поспала бы, если не яркий свет, что пал с улицы на окна, да тихий, потусторонний зов женским голосом:
– Вохран! Во-о-охран! Воо-ох-ранчик! Отзовись, эй!
