– Как в кино, – охнула Даша, – тайные наследники и все такое.
– А вы, Дашенька, не смейтесь. Любая сказка – ложь, да в ней, как говорится, намек.
– Я и не смеюсь. Мне очень интересно, правда. И вы так увлекательно рассказываете!
– Ох, заболтал я вас. Вы же, наверное, отдохнуть с дороги хотите.
Тимофеич вскочил и пошел в дальнюю комнату готовить гостям постель. Даша пошла следом помочь деду. Не мужское это дело – постели застилать. Комната, которую он им отвел, была не слишком просторной, но и не тесной. В самый раз для двоих, чтобы с комфортом провести пару ночей. Бревенчатые стены, очень простая деревянная мебель. И пахнет деревом, очень необычно это для городского жителя. Вязаные коврики на полу. Чистейшее постельное белье, старомодная кровать с большими подушками, покрытыми вышитыми накидками. Даша не удержалась, сделала фото:
– Какая красота!
– Матушка моя вышивала, давно дело было.
– А мебель?
– Все самодельное. Что-то мы с батей сами делали, свои руками, что-то у мужиков в деревне заказывали.
Дальше вместо десерта было продолжение повествования. Настало время самой драматичной его части.
– Степан-то наш Разин натворил дел немало. Но если вернуться к окончанию его истории, раз уж мы о ней заговорили, оно было трагическим. Но предсказуемым, что характерно! Когда-нибудь его должны были схватить, – Тимофеич не торопясь прихлебывал чай из жестяной кружки. Она выглядела почти как музейный экспонат, наверное, была с дедом еще со времен университетских поездок. – Сначала его тяжело ранили. Дело было в Симбирске, далеко отсюда вверх по Волге. Теперь это Ульяновск. До этого Разин казался неуязвимым, и он ведь не имел ни одного поражения, а вот с этого момента началась его черная полоса. Позже, через несколько месяцев, его поймали и в цепях доставили в Москву. Сначала долго пытали, но он не сдался. Потом казнили принародно. Четвертовали. Но Степана и это не сломило. Когда рубили его топором на части, он и звука не издал.
Тимофеич тоже замолчал. Дашу в холод бросило от услышанного, перед глазами вставали страшные картины из старых исторических фильмов, в ушах застыл звук ударов чего-то тяжелого и стон тысяч людей, на глазах которых эти удары совершаются. Она даже зажмурилась и потрясла головой, чтобы выгнать из сознания эти картины.
– То, что от него осталось, выставили на всеобщее обозрение: чтоб знали и помнили, как царь-батюшка с бунтовщиками управляется. А вот дух его неуспокоенный так и бродит с тех пор. Места себе не находит. Здесь он бродит! – Тимофеич разошелся, а Даше становилось еще больше не по себе от его рассказов. Легенда легендой, но соприкасаться с нею так близко в планы не входило.
– То, что бродит, понятно: он не был погребен по-христиански и не может найти успокоения, – снова подтвердил Антон.
– Триста пятьдесят лет почти? – успела посчитать Даша.
– Ну для духов это немного, наверное.
– Но почему именно здесь? – вопросы у Даши возникали один за другим.
– Двойной интерес у него к этим местам: во-первых, сокровища. Тут все понятно. Во-вторых, женщина! Про княжну помните? И за бо-о-о-орт ее броса-а-а-ает… – запел Тимофеич, размахнулся и… указал пальцем за окно: Вот тут он ее и бросил!
– Ну доподлинно это неизвестно. Про точное место, да и вообще про судьбу княжны, история умалчивает. Но тому, что она действительно была, вроде есть подтверждения, – добавил Антон. Эти двое словно сговорились и подпевали друг другу. Антохина историческая справка не отвергала, а, наоборот, подтверждала местную легенду.
