Батальон крови - страница 26

– Они пусть слушают.

Услышав знакомые интонации голоса, Григорий понял, что на том конце их невидимой связи лейтенант Титова. Он даже приосанился, расправив плечи. В голове слегка зашумело и напомнило то, что было ночью.

– Тебя как звать? – спросила радистка.

– Григорий. А вас Лена? Лена Титова? Извините, лейтенант Титова?

Минуту рация молчала, Григорий лишь слышал ее дыхание, но ответ все же последовал:

– Нет, я Таня.

– Таня? А я вас видел?

– А ты когда прибыл?

– Три дня назад.

– Вряд ли. А что, тебе Титова понравилась?

Григорий решил, что это она сама его разыгрывает от скуки, но, услышав последующие слова, решил, что ошибается.

– Ты не думай, я тебя не разыгрываю. А голоса у многих женщин похожи, особенно в наших рациях. На немецкой, трофейной, работал?

– Нет.

– Вот на ней за сто километров чистота, кажется, будто рядом сидишь и разговариваешь. Все ловит.

– Да наши тоже вроде ничего.

– Нормальные, и починить их можно, не то, что эти – немецкие.

– Ага, – согласился Григорий и, привстав, подбросил в огонь последние две, найденные с вечера, сухие доски.

– А что Титова, я, между прочим, не хуже. И рост такой же и волосы и все остальное, – решительно произнесла девушка.

– Значит, вы красивая. А я обыкновенный, только с учебки из Ташкента.

– Сколько тебе лет?

– В феврале восемнадцать исполнилось.

– Ну, ты уже взрослый, значит и о любви поговорить можно?

– Можно, только что о ней говорить?

– Как что? Тебе Титова понравилась? Признайся честно?

– Конечно. Она всем нравится.

– А не так как всем, по особенному, понравилась?

Гриша тяжело вздохнул, и это было услышано на другом конце связи.

– Можешь не отвечать, – произнесла девушка, и в ее голосе Гриша услышал смех.

– А что вы смеетесь? Где я мог такую увидеть или встретить? В Ташкенте? Там все или под паранджой, или старые да больные.

– Так ты что – еще ни разу, ни с кем, – девушка на мгновение замолчала, – не встречался?

– Нет. И если вам интересно, даже не дотрагивался.

– А где ж ты жил?

– Сначала в степи, среди казахов, под Павлодаром, потом в интернате, там все девочки отдельно от нас были. Мы их только издалека видели.

– А когда ты говоришь, прибыл?

– Три дня назад.

– Уже воевал?

– Да. Сначала высоту брали, потом сутки ее удерживали, – с гордостью ответил солдат, – А что вы думали, я сопляк?

– Да ты не злись. Я тебя понимаю. Я тоже одна.

– Если вы такая красивая, как Титова, и если вы мне не врете об этом, то я вам не верю. Не может такая девушка быть одна.

– Эх, солдатик, мне двадцать два. Я уже год на фронте. Поверь – может, – с грустью ответила Таня. Григорий даже почувствовал, что она заплакала.

– Успокойтесь, пожалуйста. Я не хотел вас обидеть.

– Да что ты все «Вас», да «Вас». Просто Таня и все!

– Хорошо.

Несколько минут они сидели и слушали в наушниках дыхание друг друга. Рядом с Григорием потрескивал костер и сопела Юлька. Она наполовину скинула с себя шинель, согревшись от теплоты костра. А там, в штабе, за столом сидела Таня. Рядом на буржуйке дымился чайник. Он давно закипел, но она никак не могла встать и снять его.

– Я сейчас, не отключайся, – произнесла Таня. Она все же сняла наушники, взяла тряпку и сняла с печки чайник. Хотела заварить чаю, но передумала. Поставила чайник на пол и вернулась к рации.

– Ты где?

– Я здесь, – ответил Гриша.

– Значит, повоевать успел?

– Ага.

– Послушай, «Ага», хочешь встретиться?

– С вами, то есть с тобой?