– Но… я… – Екатерина замялась.
Модератор тоже покачал головой:
– При всём уважении, ректор, но есть правила.
Дворфич дёрнул головой, посмотрев на дверь.
– Глазьева, если доверяешь мне, сейчас же уводи парня.
Екатерина на миг замялась, переглянувшись с Чернецовым. Тот в свою очередь положил руку на дубинку:
– Господин ректор, как модератор, я заявляю… – он вдохнул, будто хотел что-то сказать.
– Твой аккаунт действителен, Гончар, – перебил его Дворфич, глядя на меня, – Только доберись до «Бато́на».
– Но это же сын Чекана… – не сдавался Чернецов.
Он наклонился, уперев кулаки в стол.
– Ага, твоего друга, кстати, – гном хлопнул в ладоши и исчез в таком же синем круге.
Я же уставился на Чернецова. Друг моего отца?! Тогда какого хрена он…
– Я не буду помогать ему, – процедил модератор уже в пустоту.
– Что это было, Герман? – спросила Глазьева.
В ту же секунду экран на стене снова заверещал и замигал, и открылась дверь.
Внутрь вошли сразу трое. Всё, как в тех самых фильмах: строгие черные костюмы, солнцезащитные очки. Терминаторы, одним словом.
Тот, что впереди, был чуть пониже ростом, щупловатый, с длинными светлыми волосами. Он неторопливо махнул рукой, заставляя замолчать тревожный экран, и снял очки, явив глаза с жёлтыми зрачками. Эти зрачки сразу же уставились на меня.
И взгляд был такой высокомерный, что мне очень захотелось дружить и с Чернецовым, и с Глазьевой.
– Отдел Забвения, – холодно произнёс желтоглазый, – Мы забираем этого нюбса.
Два бугая за его спиной хмыкнули. Выглядели они внушительно, но при этом лица были слишком скуластыми, а нижние челюсти чуть выпирали вперёд. Мне очень хотелось увидеть, какого цвета у них зрачки.
Глазьева, покосившись, попыталась прикрыть меня спиной.
– Есть определённые… – начала было она.
Но желтоглазый поднял ладонь, требуя замолчать. Потом прошёл к столу, вытащил из кармана скомканный листок, и бросил его на стол.
– Нет никаких «определённых», – сказал он, ткнув пальцем в комок бумаги, – Сегодня был активирован аккаунт в школе Баттонскилл.
Екатерина переглянулась с Чернецовым, но они ни слова не сказали про гнома-ректора, который тут только что был.
Я же разглядывал скомканный листок. Знакомый цвет, будто старый пергамент.
– Активирован без нашего ведома, несмотря на семь уровней защиты. Отдел Забвения потратил годы, чтобы скрыть Георгия Гончарова, но неизвестные взломали систему. Думаю, дальше объяснять не нужно?
Екатерина подошла к столу и взяла лист, развернула. Я сразу узнал то письмо-приглашение… Вот только потемневший краешек заставил меня заволноваться.
Пятно от чая.
– Что вы… – подал я голос, и все сразу оглянулись на меня, – Что вы сделали с моей тётей?
Желтоглазый хмыкнул, потом кивнул своим сопровождающим. Те мигом оказались за моей спиной, и скрутили мне руки. Так, что не двинуться.
– Нужно спросить у руководства, – не унималась Екатерина.
– Оставайтесь на месте. Любое ваше действие будет воспринято, как измена.
– Не волнуйтесь, нюбс, – начала было Глазьева, – Отдел Невмешательства обязуется защищать…
– Это не в вашей юрисдикции, – отчеканил желтоглазый, потом уверенным шагом вышел из допросной.
Меня толкнули следом, я лишь на миг успел оглянуться. Испуганные глаза Екатерины, и тяжёлый взгляд модератора Чернецова. Потом дверь захлопнулась.
– Куда вы… – начал было я.
– Мут! – спокойно сказал один из бугаёв, тащивших меня.
Понятно, что больше я, сколько не открывал рот, не мог издать ни звука. Мы быстрым шагом пошли по коридору, и меня несли почти на весу, не давая встать на ноги.
