– Где мама живёт? – спросил Богдан, забивая её адрес в навигатор. – Ты не против, если я с тобой за Алисой зайду?
Я была не готова знакомить Богдана с мамой, но он пёр, как танк, причём снова ненавязчиво, почти не оставляя мне выбора.
– Даже не знаю, Богдан, – растерялась я. – Думаешь, вам уже пора знакомиться?
– Да, – просто пожал он плечами. – Не хочу сидеть в машине. А ты будешь торопиться, зная, что я тебя жду.
– Как тебя представить маме? – спросила я, с волнением ожидая ответа.
– Как своего мужчину. Только придётся в цветочный ещё раз заскочить. Хочу произвести приятное впечатление на Галину Петровну.
Я не стала возражать. Похоже, Богдан умел найти подход к женскому полу всех возрастов. По дороге мы купили букет лилий для моей мамы и кота на присосках для Алисы. Конечно, мама расплылась, получив цветы, стала звать его на чай, а Алиса повисла на Богдане, радуясь тому, что он приехал.
От чая Богдан отказался, сказав, что уже позно,и что в другой раз он непременно рассчитывает на чай. Он доставил нас с дочкой домой, тепло попрощался с нами обеими и уехал, оставив с нами приятные эмоции и кусочек счастья.
Боже, он просто идеальный, – думала я, ставя букет цветов в воду. Я ещё предыдущий не выбросила, а тут ещё один. Вместе с радостным возбуждением на меня снова навалилась тревога. Не может быть всё так прекрасно. После Стаса любой мужчина покажется лапочкой, но с Богданом было всё слишком уж гладко, да сладко. Такие мужчины только в дешёвых сериалах встречаются. Все такие приторные, как по заказу.
Что-то с этим мужчиной явно не так. Лишь бы это выяснилось прежде, чем я влюблюсь в него окончательно.
– Мамочка, смотри, какую я открытку для папы сделала! – похвасталась мне Алиса, когда я пришла забирать её из садика.
Она протянула мне картонный прямоугольник с наклеенными на него зелёным танком и красной звездой из цветной бумаги.
"Любимому папе!" – неровными, но старательно выведенными буквами было написано на обороте синим фломастером.
У меня слёзы на глаза навернулись. В этих буквах было больше любви, чем к родному её отцу. Все должно было быть совсем не так. Это Стас должен был прийти послезавтра на праздник, ему должна была предназначаться открытка, а не Богдану, которого мы знаем меньше недели.
Я разрешила ему прийти. Разве могла я отказать?
– Как думаешь, Богдану понравится? –шёпотом спросила дочь.
Она уже всем похвасталась, что её папа придёт на утренник, поэтому имя Богдана произнесла так тихо, чтобы никто не услышал.
– Думаю, он с ума сойдёт от радости, – приободрила я Алису. – Даже завидую ему немного. Я бы тоже от такой открытки не отказалась.
– Не волнуйся, мамочка, на Восьмое марта мы тоже будем делать открытки. Я сделаю для тебя самую красивую, – пообещала Алиса и утащила свой подарок в группу к поделкам других детей.
Пока Алиса одевалась и отпрашивалась у воспитателя, я думала об утреннике. Мы договорились с Богданом, что он сильно не будет на нём рисоваться, чтобы не вызвать никому не нужных подозрений. Просто скромно поприсутствует, и мы с ним уйдём. Я, конечно же, тоже приду.
С ума сойду в неведении. Вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг Богдан заблудится или у него что-то спросят об Алисе, а он не знает. Это будет катастрофа. Уж лучше я приду и всё проконтролирую лично.
В школе в этот предпраздничный день была удалёнка, слава богу, поэтому я без труда выпросила у директора школы отгул. Успокаивала себя тем, что делаю это ради Алисы. Это была её идея пригласить Богдана, потому это событие стало величайшим для неё, да и для меня тоже.
