– Дома Рыбы и Дамэ, и вот те два пустуют, можешь занять любой из них, пока тебе построят твой, это быстро, дня два-три не больше, – сказала Аяя.
– Они станут строить мне дом? – удивился я.
А Орсег только посмеивался, поглядывая на меня, он-то знал здешние правила, успел разобраться.
– Конечно, теперь же и попросим, – как ни в чём, ни бывало, сказала Аяя, сияя. Она всё время сияла, даже, когда не улыбалась, даже когда не смотрела на меня вовсе.
Она угостила нас местной трапезой: рыбой, запеченной с овощами, вроде репы, и травами. Лепёшки белые, даже вкуснее, чем где бы то ни было, впрочем, я сразу вспомнил, на Байкале и прежде хлеб был очень вкусным, пшеница вызревала за лето славная. А овощи тоже из прежних, но одичавших за тысячи лет, Аяя с Рыбой и Дамэ, оказывается, приложили немало усилий, чтобы найти тут остатки всего этого и научить здешнее племя всё это выращивать. Они, эти люди, оказались выходцами вовсе не из этих мест, Аяя, смутившись, не захотела говорить, откуда, сказал Орсег:
– Островитяне они, Вик, с того самого острова, что я навеки потерял в океане, но я помню их отлично. Вот только, как из той дали удалось перевезти сюда всё племя, ума не приложу. А может быть, всё одиннадцать веков и перебирались, а, Яй? – он пытливо посмотрел на Аяю, но она только отвернулась. Орсег перестал расспрашивать. На том морской повелитель на сегодня и распрощался с нами, пообещав привезти новостей.
Дом мне и вправду выстроили очень быстро, и вскоре я зажил в нём, что стоял немного ниже домов Дамэ и Рыбы, и обтянут был шкурами росомахи. Но вдвоём мы с Аяей оставались всего один день, в течение которого она, слетала в лес, пригнать своим людям зверей для охоты, а после мы с ней трапезничали вместе тем, что нам приготовили её люди. Она объяснила, что не готовила здесь сама исключительно потому, что они и умолили её оказать им честь кормить её, как было в то время, когда она была их Богиней на острове.
– А всё же, как ты перевезла сюда почти три тысячи человек? Орсег сказал, они жили на острове в южном полушарии, это же тысячи и тысячи вёрст.
– Перевезли чуть больше двух с половиной тысяч, это уж прибавились за пять лет, – сказала Аяя.
– Ну пусть так. Всё же, как?
Аяя вздохнула, поднимаясь из-за стола, ибо стол мне тоже сделали, а были мы в моём новом доме, где я должен был ночевать только во вторую ночь. Вчера мы ужинали у неё в дому, сей день она пришла ко мне.
– Не расспрашивай меня о том, Викол, это… не надо этого знать никому.
Это было странно, до сих пор Аяя была всегда очень открыта и откровенна. Я не стал настаивать.
А наутро наше поселение пополнилось Дамэ, его, как и меня принёс сюда Орсег. Аяя обрадовано обняла его, смеясь, и хлопая по плечам, спросила, где же Рыба. Но он ответил только, что Ван попросил её остаться с ним.
– Вон, как… И… Как… как… он? Как он сам? – спросила Аяя, грустнея и отворачиваясь, чтобы мы не видели её лица.
– Что спрашивать, как? – немного нахмурился Дамэ. – Кажется, ничего неожиданного не может быть в том, как он. Ты… Пусть он виноват, но разве надо было так-от?
– Не надо… и сомнений нет, что не надо… – нахмурилась Аяя, бледнея. – Но… я… всё отняли у меня, я готова была пожертвовать свободой ради того, что… что у нас с Ваном было. Но… он решил иначе, за нас обоих…
Она вздохнула, словно превозмогая слезы, мне еще предстоит привыкнуть понимать ее.
