Если уж она решила, что хочет этого мужчину, то отдавалась ему до конца, без оглядок на чье-то мнение и придуманные кем-то правила.
С ней можно было все, если ты был готов платить той же монетой. Больно прикусив Джэму нижнюю губу – наказание за то, что заставил ее ждать, – Элли плавно опустилась на колени и потянулась к пуговице на поясе его джинсов.
А потом, измучив его ласками, легла на кровать и, ухватив за волосы, подтолкнула голову Джэма туда, где, по ее мнению, ей было самое место. Джэм отомстил по полной. Когда он наконец вошел в расслабленное удовлетворенное тело, Элли могла уже только негромко стонать. Она все-таки кончила и на члене тоже, но это заняло чертовски много времени. К счастью, торопиться им действительно было некуда.
Времени хватило и на сам секс, и на благодарные поцелуи и ленивые объятия после. А потом Элли, пробормотав:
– Я все… – уснула, и Джэм не нашел ни одной причины, почему надо уйти раньше, чем ее дыхание станет спокойным и глубоким.
Честно говоря, он остался бы на ночь. Разбудил бы ее на рассвете нежными ласками и неторопливыми толчками, которые со временем переросли бы в жесткие, неумолимые удары. Но шанс, что, выходя из ее номера, Джэм столкнется с кем-то из участников или съемочной группы, заставил его отказаться от затеи.
На завтрак же Элли безнадежно опаздывала. Впрочем, в небольшом светлом зале с организованным классическим шведским столом было не так уж и много человек: хмурый Нойлз с такими огромными синяками, что впору было подавать в суд за избиение, Ягд со своей собакой и Зорг с неизменным ноутбуком. Свободных столиков было полно, но, когда Джэм проходил с подносом мимо Зорга, тот оторвался от экрана и кивнул ему.
Джэм решил – а почему бы и нет? Он до сих пор не понимал, как относиться к Зоргу. С одной стороны, этот дурацкий шлем, показушное богатство – один его Харлей лимитированной коллекции стоил под сотню тысяч, а со всеми наворотами, нужными для кругосветки… Джэма не удивила бы сумма в полмиллиона. А с другой – занятия мотокроссом на серьезном уровне, бизнес.
– Омлет не бери, гадость, а вот кофе отличный, – сказал Зорг, глянув на Джэма поверх экрана.
– А что не гадость? – поинтересовался Джэм, не уверенный, что вкусу человека, воспитанного на фуа-гра, можно было доверять.
– Глазунья, бекон и вафли, – в голосе Зорга слышалась сытая удовлетворенность. Кажется, нездоровая, полная жиров и канцерогенов пища пришлась ему по вкусу.
Мысленно усмехнувшись, Джэм не стал ему говорить, что, скорее всего, Элли ответила бы точно также. Сам он не мог есть слишком плотно с утра, поэтому из предложенных блюд выбрал глазунью, дополнив ее французскими тостами. А вот кофе налил большую чашку.
– Странно, что ты не носишь очки, – заметил, вернувшись за столик. – Столько времени сидеть перед этой штукой, – он указал вилкой на ноутбук.
– У меня минус три с восьми лет, так что линзы стали моим вторым я, – вздохнул Зорг. – Или забрало специальное, потому что в Чемпионате линзы были под запретом, – он нажал на клавишу ввода и с видимым облегчением закрыл ноутбук. – Под нагрузкой линза может сместиться в глазу, опасно.
– Сочувствую, – Джэм поморщился. – Я несколько раз носил линзы на съемках. Мерзкие ощущения. Под конец вечера – будто песок в глаза насыпали.
– Это смотря какие линзы, – не согласился Зорг. – Ты, наверное, носил цветные? У меня совсем тонкие, я их не чувствую даже. Утром надел, вечером выбросил.
