Конечно же, я ринулся вниз и вернулся с промокшей насквозь переноской, где в куче тряпья и лежал весьма необычный ребенок. Я взял его на руки, мокрого и холодного, быстро запеленал в сухое белье и вызвал врача. Потом поразмыслив, позвонил в полицию, где мне обещали направить офицера поутру.
Ребенок с виду был действительно необычным, скажу я вам. Сразу же бросилась в глаза его большая головка, ощутимо более крупная, чем у прочих детей. От того его ушки и носик выглядели несуразно малы. Кроме того, я обратил внимание на недоразвитые пальцы ног. Нет, вроде они были в порядке и все на своих местах, но выглядели какими-то уж слишком короткими, на совсем крохотных ступнях.
И вот еще, что я заметил, – абсолютно лысая черепушка. Обычно у детей такого возраста хотя бы три волосинки да есть на макушке, но только не у нее. Ах да, это была девочка, возрастом примерно семь-восемь месяцев. Я так поначалу предположил. Она молча лежала на пеленальном столике и от безделья шевелила своими ручками и ножками, совсем не замечая переживаемые неудобства.
Прибыла сестра, дежурная по ясельному отделению, и тоже уставилась на нее, рождая какие-то свои подозрения.
– Подбросили нам подарок судьбы, – поздравил я.
– Бедный ребенок, – ответила она и приблизилась, чтобы осмотреть.
***
Приехал доктор, послушал ее дыхание, осмотрел и даже поднял на своих руках.
– Макроцефалия, провалиться мне! – объяснил он. – Еще один несчастнейший уродец! Наверное, плод пьющих да гулящих родителей, – добавил он. – Скорее всего, предвидев сколько проблем ждет их впереди, просто плюнули и избавились от плода, таким вот незамысловатым способом.
Скажу как есть, большого умственного потенциала от нее не требуйте. Да и вряд ли она проживет долго. Думаю, пару лет, если повезет. В остальном, ее здоровье вроде бы в порядке, дышит прекрасно, ведет себя спокойно, молчит, но в данном случае это не показатель. Возможно, тут как раз отклонения, связанные с болезнью. Остается только присматривать за ней и ухаживать, а там уж станет ясно, что к чему.
– Ну что же, – ответил я, – будем следить!
– Если я помещу ее к остальным ясельникам, это не будет опасно для других малышей, – спросила дежурная сестра.
– Думаю нет. Но если у вас есть карантинная зона, то лучше пару дней ему там полежать.
– Сделаем! – ответила она.
– Кормить хоть пробовали?
– Чтоб меня, – спохватился я, – совсем забыл. Молчит себе, а мы не сном, не духом.
Сестра принесла смесь и ребенок, к нашему облегчению, показал прекрасный аппетит.
***
Позже, я показал переноску полицейскому. Мы обыскали ее, но кроме странной побрякушки на цепочке и короткой записки с именем и просьбой позаботиться, мы ничего более не обнаружили.
Первое время я полагал, что ребенок действительно умственно отсталый, что он действительно маленький несчастливый уродец и вскоре я с ним распрощаюсь. Помню даже, как отвозил ее с сестрой в соседний город, в спецприют, но ее вернули обратно неделю спустя. С умственным здоровьем у нее все в порядке, объяснили мне, и даже более чем. А принять согласились с появлением явных признаков болезни.
И все-таки доктор оказался не прав, да и я, рад признаться, вместе с ним. Ребенок рос не только не умственно отсталым, а напротив, будто всем нам назло, гениальным. Венера, как было указано ее имя в записке, научилась довольно рано говорить и с ошеломляющей скоростью запоминать все новые и новые слова. Радио, чужая болтовня, и даже нецензурная брань автомобилистов, неспособных уступить друг другу дорогу за окном, все немедленно пополняло ее словарный запас.
