— Ну конечно!
— С колбасой или ветчиной?
— С колбасой, — и добавляю, — с деловой. Прямо как я!
— Я обожаю оливье, — он говорит без шуток, серьезно. А потом срывается на смех.
— И я тоже.
— У тебя оно уже, поди, готово.
— А у тебя, че, нет?
— Конечно нет. Я с самого утра детишек поздравлял. И вот теперь я дома.
Один? Наверное, да. Но спрашивать как-то неудобно.
— Ну че, погуляем?
— Ну я не знаю даже…
— Давай! Выходи в семь.
— Не, не могу.
Да могу, конечно, только поуговаривай. А я то сейчас миллион глупых доводов нагорожу.
— А во сколько хочешь?
Из кухни доносится мамино: “Майя, ты не видела мой телефон?”
— О, меня щас припашут помогать маме.
Говорю как подросток, сама про себя смеюсь.
Мама не заставит помогать, разве что попросит последить за Динкой. Но мне тааак хочется что-нибудь соврать! Чтобы крышу снесло! Себе, в первую очередь.
— Че, посуду мыть заставляют?
— Пока еще нечего. Еще гости не приперлись и не начали жрать.
— Может до гостей свалишь, а?
— Да неудобно как-то.
— Ага, — он смеется, — и некому будет посуду мыть.
И я смеюсь.
— Слушай! — в его интонации слышатся ржачные нотки, — если тебе так нравится посуду мыть! Я придумал — помоешь у меня!
Ржет, аж не может. А тоже хихикаю.
Услышав мой смех, Динка всерьез проламывает дверь.
— Мааамааа!
О, боже! Какой требовательный голос! Ну точно вылитая я!
— Маааам!
— Тебе не дают поболтать?
— Не, это дочка, — и смеясь добавляю, — вы уже знакомы.
— А, не признал. Голос такой… настойчивый.
— Ага, — соглашаюсь, — вся в меня.
— В тебя?
— Ну да.
— Так ты, значит, настойчивая?
— Ну… допустим, — улыбаюсь.
— И на чем же ты настаиваешь? И какая получится настойка?
Ох уж эта игра слов!
— На водке! Делаю ягодные настойки! — шучу понимая, о чем он, — да шутка это.
— Да я понял. Ну че, через час выходи.
Смотрю на часы и предлагаю попозже. Я как раз Динку уложу спать. Или попробую, чтобы она не увязалась со мною. А то как начнет истерить!
— Окей, давай так. Как уложишь — напишешь. А если не увижу твоей смс — я напишу сам.
— Во сколько уложишь?
— Как всегда — в девять.
Умом понимаю, что Динка ну никак сегодня в девять не ляжет спать.
— Пять минут десятого я приду.
Соглашаюсь.
Кладу трубку и трогаю себя между ног. Там влажно, жарко и безумно похотливо. А в голове — бабочки с тараканами водят хоровод.
Глава 5. Прогулка: почему он такой мрачный?
— Дина спаааать! — ору, забывая про праздник.
Вой Динки, крик телевизора и гомон гостей.
— Ну кто же так укладывает, — заходит в комнату тетя, — Майя, тебе бы нервишки полечить.
Да пошла в жопу со своими советами.
А тетка продолжает:
— Ребеночку надо колыбельные петь. Вот я спою, а ты послушай!
О, Господи! Уже не пытаюсь держать нормальное лицо, просто зверем на нее смотрю.
Пиликает телефон. Смс-ка от Гоши:
“Я тут. Как выйдешь — я поближе подкачу. Не упади, у вас скользко очень”.
Оставляю воющую Динку с тетей, иду к маме и жалуюсь на дите.
— Не спит нифига, может, присмотришь за ней? С ней сейчас тетя Клава, — и продолжаю мягко, — я просто погулять собралась.
— Как? Прямо сейчас?
— Ага, — и улыбаюсь.
Наконец-то от мамы отошли толпы гостей. Говорю ей тихо, на ушко, чтобы никто не услышал:
— Я это… Познакомилась. Мне тот Дед Мороз позвонил.
— Когда?
Моя мама — полная наивность. Она даже не удивилась, что у меня три раза звонил телефон.
— Вот сейчас, вечером.
— А, ага. И че, куда-то с ним отмечать пойдете?
— Для начала погуляем, а там видно будет.
