Девушка с убийственным видом закатила глаза и с полнейшим сарказмом спросила:
– Да вы хоть понимаете, какую чушь несете?!
– Недавно, например, – я совершенно проигнорировал ее недоброжелательный вопрос, – был проведен очередной эксперимент при моем участии. В большой комнате были собраны несколько самых буйных шизофреников, которых ранее невозможно было утихомирить даже самыми сильными лекарствами. И всего за час моего с ними общения был достигнут поразительный эффект: больные находились в спокойном состоянии еще трое суток после этого и, заметьте, без применения медицинских препаратов!
– Я себе представляю! – моя попутчица грустно закивала головой и даже вздрогнула, поежившись. – Чего за час они, бедненькие, натерпелись! А потом еще трое суток (!) не могли прийти в себя или, попросту говоря, впали в каталепсию. Как вообще могли пойти врачи на такой бесчеловечный опыт?
Внутренне – от всей души я ей зааплодировал, но внешне – сделал вид, что обиделся:
– Ну, зачем вы так? Выводы очень авторитетных медиков были весьма лестны и положительны.
– А обслуживающий медперсонал был в той большой комнате? – неожиданно спросила она.
– В этом не было необходимости! – последовал мой гордый ответ.
– Я так и предполагала! – с сожалением вздохнула девушка. – Наверняка даже санитары взбесились бы.
– Отчего это вдруг?
– Да только от одного вашего присутствия! – она произнесла это сквозь сжатые зубы, с едкостью выделяя каждое слово. – За то время, что я вас вижу, у меня, вполне здорового человека, появилось полное понимание кровожадных маньяков, которые кромсают свои жертвы ножами, топорами и еще бог знает чем, мстя им, скорей всего, за нудотную надоедливость и тупоумие.
– Точно! Как похоже! – обрадованно затараторил я, хлопнув себя ладонью по лбу. – Я вспомнил! Точно такую же фразу говорила героиня последнего приключенческого сериала «Человек с улицы».
Она ошарашенно замотала головой, прикрыв глаза, и я пояснил:
– Ну, в последней, пятой серии под названием «Снова на улицу!». Вы и голосом, и интонацией, и даже выражением лица очень удачно скопировали актрису, играющую роль соседки.
Она опять грустно вздохнула и стала рассматривать меня так, как обычно женщины смотрят на гору грязного белья, в которой копошатся мыши. Потом чуть нагнулась над проходом ко мне и спросила:
– Вас, наверное, невозможно обидеть?
– Да уж! – я скромно опустил ресницы. – Почти…
– Бога ради! – она оживилась, и на ее лице появилось умоляющее выражение. – Скажите как?!
– Ну… не знаю даже… – засомневался я. – Стоит ли такие вещи рассказывать незнакомой женщине.
– Стоит, стоит, голубчик! – стала убеждать она. – Будь добр, расскажи! Ты ведь сам говорил: нет тебя добрее…
– Ну, разве что… – пришлось согласиться мне с явной неохотой. – Обидеть меня можно только в одном случае… – я сделал многозначительную паузу и продолжил, чуть ли не шепотом: – Это когда женщина будет со мной заниматься любовью и не подарит при этом, и ни до, и ни после, ни одного поцелуя…
Она возмущенно отпрянула от меня и, шумно выдохнув, громко протянула:
– Какое хамье! Ка-акое ха-амье! М-м-м!
Мне оставалось только закивать головой и утвердительно поддакнуть:
– Да, да! Как ни прискорбно, но, увы! Встречаются в этом прекрасном и любвеобильном мире и такие вот женщины, в которых живет только инстинкт самки, и нет у них даже малейшей тяги к чему-нибудь светлому и прекрасному.
