Через месяц визит повторился. Хорек в лице Самсонова Бориса вернулся с теми же условиями, но с другим лицом. Он перестал играть роль культурного человека, и сразу показал настоящий оскал хищника. Стал требовать и угрожать, предупреждать о последствиях и рисовать страшные картины будущего Анжелики Валерьевны. Конкретики никакой, зато намеки и многозначительный взгляд будущее Анжелики вырисовывали в черных красках с мазками кровавого цвета.
Лика внимательно выслушала и вызвала службу безопасности. Николай Васильевич был в курсе первого явления хорька Бориса, поэтому сразу сообщил ему, что камеры видео наблюдения в кабинете Анжелики Валерьевны работают исправно и записи сегодня же попадут в правоохранительные органы. «Правоохранительные органы! – хитро улыбаясь, повторил Борис и заявил – да эти органы хранят права Царева».
В тот день, после ухода хорька Бориса, было принято решение в полицию не обращаться, но запись размножить и сохранить. После того визита все стихло.
С того времени прошло почти четыре месяца. Для Царева это большой срок. Мог ли Царев так долго ждать подходящего случая, чтобы завладеть ключами? Да и зачем они ему? Да и угроза была Лике, а Вере Ивановне никто никогда не угрожал.
– Если бы на Веру Ивановну напали ради ключей, то этой же ночью влезли бы в офис. – веско заметила Лика – Но этого не произошло. Глупо выкрасть и не воспользоваться. Я тоже предполагаю, что на Веру Ивановну напал наркоман ради дозы.
– Это самый безобидный вариант событий. Главное, чтоб Царев не начал действовать.
– Зачем Цареву ключи? Объясни мне – требовательно попросила начальница.
– Пока не могу. Я подумаю.
– Не нагнетай – попросила Лика.
Николай Васильевич цыкнул, тяжело вздохнул и пошел к выходу. Версия с интересом Царева его тоже не радовала, а настораживала и тонизировала. Если это действительно Константин Константинович начал действовать (не сам, конечно, а его доверенные люди, которых в народе называют палачами, а в полиции – исполнителями), то жди огромной, страшной, непредсказуемой и непоправимой беды.
В дверях, которые для красоты, он обернулся и спросил:
– В банк во сколько едем?
– До трех надо успеть – не отрываясь от компьютера, сообщила она – подопечным Веры Ивановны дам ценные указания, а то она мне козьи рожки устроит.
– Это она может – согласился мужчина, потом спросил – говоришь, Виталька с плавания вернулся.
– Кто? – не сразу поняла она, потом вспомнила красивого мужчину со стеклянными глазами, отвлеклась от компьютера – да, вернулся. Не мешай мне, и не задавай резких вопросов.
– Издержки производства. Привычки следователя не пропьешь.
– Иди уже – попросила Лика, хватая папки со стола.
Она прихватила с собой Соню и сломя голову побежала в конференц-зал. Из головы не шел разговор с Николаем Васильевичем по поводу Царева, но она трусливо откидывала эту версию.
***
Лика вышла из банка и взглянула на часы – четырнадцать сорок пять. Успела. Даже пятнадцать минут осталось до закрытия кассы выдачи наличных, даже можно было Николая Васильевича дождаться, чтоб поехать вместе.
После совещания с бухгалтерами, Соня стала звонить и разыскивать Николая Васильевича, в кабинете его не было, телефон в не зоны действия сети. Решив, что он занимается сменой замков, она поехала в банк сама. Тем более время не резиновое и тянуть его было уже опасно. Опасность крылась, естественно, в виде разъяренной Веры Ивановны, которая предупредила, что срок возврата долга не может перенести и сдвинуть даже землетрясение.
