Но раз никто не видел, значит и не надо было. У меня то была задача сохранить тайну как можно дольше. И я уставала, массажировала спину, но не ныла и не просила помощи. Я таскала небольшой, но тяжёлый беременный живот, Ольгу на этом животе, коляску, сумки с продуктами, ну и конечно протез весом 7 кг, и старалась при этом держать лицо. Слава богу, Витя в тот момент скандалил по минимуму, не пил, и не лез ко мне с супружеским долгом, так мне все-таки было легче. Но каждый раз, ложась с ним в постель, я боялась того, что сейчас он меня обнимет, прижмет к себе, и сразу поймёт, что я не одна.
Но бог меня хранил, все шло по плану. Но мама моя, все-таки женщина, и она первая стала подозревать. Но заметила она не живот, а мои осторожные движения, и сразу спросила: "Галька, ты никак снова беременна?". У меня, в зобу, дыхание сперло. Но я отбоярилась. И теперь старалась тогда, когда мама рядом, не передвигаться, а прижать свою задницу, чтобы не вызывать лишних подозрений. И какое-то время у меня это получалось. Я даже стала гордится тем, как я всех ловко обвела вокруг пальца. Но сколько верёвочке не влиться, все равно конец будет!
Маман просто зашла ко мне утром, когда Витька ушёл на работу. И напрямую спросила: "Ты же врёшь, какой у тебя срок? Месяца три-четыре? Скоро уже шевелится начнёт? Зачем тебе этот ребёнок? Ни квартиры, ни мужа приличного, как ты его растить то будешь на одной ноге? Ты же знаешь, что помощи ждать неоткуда?". Теперь смысла врать вообще не было, так же, как и не было смысла говорить. А что говорить то? Мать все сказала! Какие ещё нужны слова? Я просто молча сидела и смотрела на маму.
Теперь, когда мама была в курсе, надо было сообщить обо всем Витьке. А как набраться смелости? Какие найти слова? Ведь я же боюсь его до дрожи в коленках! Но если он сам узнает, будет ещё хуже. А ребёнок то все таки как никак его, и он имеет право об этом знать. И конечно у него будет очень много вопросов ко мне. Надо заранее подготовить ответы.
Но я все равно попросила маму не говорить Витьке о том, что я беременна. Я решила выбрать момент, когда он будет в хорошем настроении и сообщить ему сама. А когда у этого чувака было хорошее настроение? Только тогда, когда нажрется от пуза! Но такую новость не каждая жратва могла исправить. Я, конечно, очень идеализировала Витьку, но в тот момент даже я понимала, что второй ребёнок ему на фиг не нужен. Потому что любой ребёнок, это ответственность, а ответственность для Вити, это как удавка на шее.
В общем, я растила живот и думала, как об этом животе сказать тому, кто его сделал. Загадочная ситуация. Я старалась вдохновить его на интим и в процессе сообщить о том, что случилось. Но это Витю последнее время что-то не привлекало, а я сильно и не надсажалась, тоже пропало всякое желание прижаться к мужчине. Видимо эта беременность так на меня влияла. Но какая бы не была беременность, но сообщать о ней придётся. А я все тянула. Ну не могла я найти повода для таких откровений, да и боялась я, что мне за своевольство триндюлей выпишут.
И тут накатилась сессия. С одной стороны хорошо, Витька меня реже видел, а с другой стороны у меня не было денег заплатить соседке за то, чтобы посидела с Ольгой, и маме пришлось в сутки, когда Витька работал, тащить её к себе на работу, благо, работа позволяла. А знаете, почему Витек согласился сидеть с Ольгой? А потому что он всегда мечтал, что я выучусь и стану большим начальником с большой зарплатой, и ему тогда совсем не придётся работать, будет жить за мой счёт! Как будто сейчас было по-другому!
