Мужчина, примерно сорока лет, высокий, симпатичный, в белой рубашке без галстука и в серых брюках, остановился у двери и медленно осмотрел весь зал. В руках мужчина держал черную кожаную папку-органайзер. Встретившись глазами со мной, он медленно кивнул и еще раз огляделся. Я наклонилась над стаканом и подумала, что, наверное, я это сделала зря, потому что незнакомый мужчина вполне мог мое движение принять тоже за кивок. Стало даже немного смешно от мысли, что меня кто-то примет за искательницу приключений. А впрочем, почему нет?! Рассеянно подняв глаза снова, я убедилась, что, похоже, именно так и есть: мужчина уже не стоял около входа, а целе-устремленной походкой направлялся в мою сторону.
«Вот к тебе, Оля, и личная жизнь сама идет, – пошутила я и усмехнулась тому, как все просто делается: достаточно было только один раз прийти и посидеть с часик в баре. – Права была Маринка, говоря, что ничего сложного в этом нет».
Тем временем мужчина подошел и, не спрашивая разрешения, присел за мой столик. Свою папку он бережно положил на край стола и прикрыл ее рукой.
– Здравствуйте, – несколько брюзгливо произнес он.
Я молча посмотрела на него и подумала о том, как же лучше поступить. И не сделала ничего.
Мужчина вздохнул, скривил губы и пояснил:
– Я, как вы, наверное, понимаете, Бугаевский Петр Аркадьевич.
– Очень приятно, – равнодушно ответила я.
– А мне – не очень! – тихо, но с заметным раздражением произнес Бугаевский. – И, знаете что, давайте оставим все эти светскости. Нет у меня сегодня желания играть в милорда. Особенно с вами, девушка.
– Не играйте, – я пожала плечами, уже окончательно поняв, что эта встреча вовсе не станет заметной вехой в моей жизни. Однако что же ему нужно?
– Не буду! – согласился он.
Подошла Лена-официантка и наклонилась к Бугаевскому.
– Черный кофе, пожалуйста, – заказал он ей, – и, ради бога, замените пепельницу. Смотреть противно.
Лена молча взяла пепельницу с двумя моими окурками и быстро вернулась с новой.
– Кофе будет через пару минуточек, – сказала она нервному клиенту, но Бугаевский только отмахнулся от нее и больше ничего не сказал.
Лена ушла, бросив на меня соболезнующий взгляд. Спасибо за солидарность.
– Значит, так, – начал Бугаевский, почесывая переносицу левой рукой, правую он продолжал держать на папке, – сегодня я не в состоянии был принести все полностью. Нужно отложить хотя бы на недельку.
– Почему? – спокойно удивилась я и внимательно посмотрела на собеседника. Я не понимала, о чем он говорит, но чувствовала, что все это имеет самое прямое отношение к тому делу, по которому я сюда и пришла. Внешнее спокойствие давалось мне с напряжением, внутри все как-то мелко и нехорошо подрагивало. Я взяла из пачки новую сигарету и сама прикурила ее. Бугаевский даже и не дернулся, чтобы поднести даме зажигалку, лежащую на столе рядом с его папкой. Похоже, он действительно выдерживал свое обещание и не собирался играть в милорда.
– Я же ясно сказал: не получится, – продолжил Бугаевский, и вдруг, словно исчерпав весь наличный запас агрессивного хамства, он наклонил голову ближе ко мне и проговорил уже почти жалобным тоном: – Поймите, девушка, я не отказываюсь платить. Не отказываюсь, но сейчас у меня некоторый застой в делах. – Он вздохнул, положил папку перед собой и открыл ее. Вынув из бокового отделения почтовый конверт, он отложил его в сторону, закрыл папку и протянул этот конверт мне.
