Я касаюсь языком ее бедра, когда капля виски никак не хочет высыхать, и девочка дергается от собственных мурашек – мне мало просто коснуться и стереть виски с кожи, я задерживаюсь губами на бедре и позволяю себе вольность в виде пальцев на талии в том месте, где тело Плаксы не скрыто одеждой.
Выписываю большим пальцем какие-то круги на ее талии и губами будто забираю ее боль, переключив внимание девочки с пульсации под повязкой на что-то приятное, надеюсь, для нас обоих.
– Ты так и не рассказала о том, как твоя милая попка влипла во все это. Очевидно же, что ты явно не привыкла к таким ночным выходкам, – с трудом отрываюсь, толкаю пробку обратно в горлышко, хоть и есть большой соблазн промочить горло жаром градуса.
– Мой бывший парень хотел сделать мне сюрприз и снял какой-то крутой коттедж, по его версии, для празднования, а я недостаточно восторгалась его идеей, когда он меня туда привез, – у нее обыденный ровный тон, будто она новости озвучивает на федеральном канале.
Я привык, что девчонки при расставании более эмоциональные.
– И почему тебе не понравилось?
– Они все даже не знали, что у меня день рождения. Просто нужен был повод выпить. Я думала, что меня никто не поздравляет, потому что ждут и хотят сделать это точно в минуту, когда я родилась, но на самом деле Юра просто хотел поразить меня этим жестом, чтобы я ему да… – она сглатывает и поднимает на меня глаза.
– Дала? – кивает. Ну, я не удивлен.
– Чуть позже выяснилось, что это все было даже не для меня. Просто была его очередь устраивать вечеринку. Я попросила отвезти меня домой, по дороге мы поругались еще сильнее, и он меня высадил. Телефон разрядился, а я, кажется, навеки под клеймом «скучной».
– Если ты опять сейчас заревешь, то я тебя поцелую. Снова, – в темноте не увидеть, но девчонка, кажется, краснеет до самых ушей. – Радуйся, что мусор вынес себя сам. Если пацан способен оставить беспомощную девочку ночью на трассе, то хуевый из него мужик, малышка. От таких надо сразу бежать, а то будешь потом с фингалами под глазами ходить лет в тридцать и думать, а когда же все у вас повернуло не туда.
– Все равно обидно. Я думала, он приготовил что-то особенное, а в итоге все вертелось ради того, чтобы залезть ко мне в трусы. Почему вы все такие?
– Потому что это вы, женщины, можете глазами любить. Или ушами. А нам надо руками, чтобы можно было подержать, потрогать и пощупать. Запомни, Плакса – самый лучший комплимент от мужика, это когда у него на тебя стоит так, что он готов в узел завернуться, лишь бы быстрее оказаться между твоих раздвинутых ножек. Это так, отступление, на будущее. Тебе же просто попался мудак обыкновенный.
– Ты такой грубый… – немного растерянно, потому что девочка точно не привыкла к тому, что без фильтрации вылетает из моего рта.
– Трахаюсь я тоже грубо, Плакса, имей в виду, – подмигиваю ей и протягиваю шлем, который она растерянно вертит в руках, кажется, умирая от смущения. – Поехали?
– Куда?
– Ну, смотри. Я могу отвезти тебя домой и забыть туда дорогу, а могу сделать твой день рождения чуточку лучше. Ты будешь в безопасности со мной, развеешься, отвлечешься от своего идиота-бывшего, а к рассвету будешь пускать слюни в своей розовой кроватке.
– Она не розовая, – бурчит обиженно и все еще пытается понять, какой стороной натягивать шлем.
– А какая?
– Лиловая…
Заламываю бровь, мой коронный жест, который определенным образом действует на девочек, но темнота опять все портит. Наклоняюсь так близко, что глотаю ее дыхание, заперев ее в капкан своих рук, которые я ставлю по обе стороны от ее стройных бедер.
