Он может коснуться меня где угодно. Но останавливается. Лишь наклонившись, приник к губам и на мгновение его язык дотронулся, словно ужалил, к моему языку.
А затем, прикрыв глаза, щекой прислонился к моей и потерся о нее. Такое необычное ощущение, когда о тебя трутся чешуйки. Шумно выдохнул прямо мне в ухо, будто конь фыркнул. Жуткое, до дрожи чувство, когда ждешь прикосновения, и не дождалась.
Он резко встал, подхватив меня на руки. Молча, ничего больше не говоря, сделал шаг и … подбросил меня. От неожиданности я взвизгнула, очутившись вдруг на лошади. Как, откуда она взялась? Я так потерялась в своих ощущениях, что не заметила, как появился огромный черный жеребец.
Мгновение, и он оказывается в седле, позади меня. Я никогда не ездила на лошади, совершенно не умею держаться ни в седле, не знаю даже, куда деть свои руки. Так что схватилась за его руку, так крепко прижимающую меня к его груди. Черный жеребец, повинуясь его командам, бежит к загудевшему впереди порталу. К такому же самому, который он откроет для меня через два месяца. То, что он не растоптал меня, не причинил мне боль, дарило надежду, что я смогу пережить этих два месяца.
Ветер, хлестнувший лицо, едва мы выскочили из портала, вмиг ослепил меня, разметав по мужской груди мои волосы. Он так крепко прижимал меня к себе, что можно было совсем не беспокоиться, что не удержусь и сорвусь вниз, под копыта, яростно бежавшие по дороге.
Помню тот стыд, который овладел мной в то мгновение, когда далеко впереди я увидела несколько телег.
Одно дело было вести переговоры, когда кроме нас двоих вокруг больше не было ни души. И совсем другое дело было показаться почти обнаженной среди людей. Пусть даже совершенно мне не знакомых.
Я до боли прикусила губу и судорожно сжала свои руки. На всем скаку, ни на секунду не сбавляя скорость, мужчина пересаживает меня лицом к нему.
Я практически сижу у него на руках. Но так даже лучше. Пусть мое тело и будет выставлено на обозрение, но лицо свое я могу спрятать у него на груди.
Слезы стыда и обиды уже ручейками побежали по моим щекам, когда я услышала шелест, странный скрежет. Вскинула голову, повернувшись на звук, и встретилась с его невозмутимым взглядом. Из-за спины мужчины, чьего я даже имени не знала, раскрылись огромные перепончатые крылья. Этими крыльями он укрыл меня, словно плотным плащом.
Губы сами растянулись в благодарной улыбке, заставив его бровь удивленно вскинуться. Он ведь обещал меня оберегать. Кажется, сегодня он еще не нарушил ни одного пункта договора. Спрятавшись в коконе из драконьих крыльев, я обняла его за торс руками и прижалась к его груди щекой. Под плотной курткой громко бухало мужское сердце, заглушая все звуки, с трудом доносившиеся из-за моего живого убежища.
А затем вдруг пропустило удар и мое сердечко, когда его ладонь пробралась через им же воздвигнутый барьер и легла мне на голову, перебирая локоны. Еще крепче прижав к его груди.
Все, Велма, будет хорошо, твердила я, как заклинание. И тогда, когда жеребец перешел на более медленный шаг. И когда рядом раздался мужской бас. Ни щелки не появилось в моем коконе. Он спрятал меня ото всех. И в этот момент я была рада даже такому проявлению заботы обо мне. А может, это всего лишь проявление его собственнического инстинкта. Да какая мне разница? Я же не замуж за него собираюсь.
