Осмотрев снасточку, он заменяет закреплённый на ней «тройник» на другой, самый крупный – из тех, что обнаружились в коробочке. А после этого закрепляет «змейку» на колечке стального поводка.
Олег, предварительно раскатав голенища болотных сапог, осторожно заходит в реку.
Почему он не забрался на покатый гранитный валун, с которого уже рыбачил? Скажете тоже. Камень, торчащий из реки, является – при ловле очень крупной рыбы – достаточно коварной штуковиной. Запросто можно – в процессе борьбы с потенциальным трофеем – поскользнуться и свалиться в воду. А ещё и головой удариться – об тот же самый валун, на котором и поскользнулся…
Взмах спиннингом. Заброс «змейки» метров на шестьдесят. Чуть слышный треск катушки, наматывающей – с короткими рывками и паузами – леску.
Взмах. Заброс. Треск.
Взмах. Заброс. Треск…
Удар!
Удилище спиннинга тут же сгибается в крутую дугу. Оглушительно трещит катушка. По воде ходит – туда-сюда – огромный бурун, создаваемый усилиями большой и сильной рыбины.
Олег медленно перемещается вдоль берега, то отпуская леску, то подматывая её.
Отчаянная борьба длится и длится.
Мышцы спины и плеч сводит судорогами. Ледяная речная вода переливается через края рыбацких сапог. Летнее камчатское солнышко, лукаво проглядывая сквозь широкие прорехи в низких тёмно-серых облаках, начинает откровенно припекать. По лбу, застилая глаза, скатываются крупные и частые капли слегка солоноватого пота. Пальцы рук предательски немеют.
Сквозь всплески, производимые неизвестной рыбиной, долетает шум работающего лодочного мотора. Но Олегу сейчас не до ерунды: он весь поглощён одним – борьбой…
Наконец, где-то через полчаса, добыча отчаянно прыгает по чёрным прибрежным камушкам. Несколько ударов увесистым булыжником по бугристой рыбьей голове, и всё – полная и окончательная победа.
– Ну, и ничего же себе, – с трудом переводя сбившееся дыхание, восторженно охает Олег. – Натуральное чудо-юдо какое-то. Кожа тёмная и очень жёсткая на ощупь. Как у…, как у престарелой камбалы. Вдоль хребта красуются непонятные шишечки-наросты. Морда непривычно-длинная. Рот – внизу. Но достаточно большой и круглый. А нижняя губа – очень короткая…. Да кто же это такой, а?
– Осётр, однако, – раздаётся сзади густой мужской голос.
– Гав! – подтверждает собака.
– Большой и настоящий, однако…. Взять травоядного и мирного осетра – на блесну? Почётное дело. Невероятное…. Ну, парень, однако, ты и молодец. Красава самая натуральная…
Олег оборачивается. В трёх-четырёх метрах от него, рядом с замшелым корнем-выворотнем, стоит, опираясь на чёрный посох, высокий узкоглазый старикан в тёмно-бордовом малахае, расшитом разноцветным бисером. У ног старика, беззаботно щурясь, сидит Найда.
– Здравствуй, дядя Костька, – радостно улыбается Олег.
Сделав несколько шагов навстречу, он протягивает пожилому мужчине открытую правую ладонь.
– Привет, Красава. Муза нсунск[3], однако, – отвечая на рукопожатие, произносит старик. – А ты изменился – со времени нашей последней встречи. Вырос, однако. Возмужал.
– Как ты меня назвал?
– Красава, однако. Так ительмены и паланцы величают успешных и удачливых людей. Так издревле повелось. Не нами заведено, не нам, однако, и отменять. Красава…
