Беглецы. Роман - страница 17

– Чего время терять-ждать, пошли вместе в баню!

Настроение у всех было шутливым, хмельным. По дороге в пансионат пили шампанское. Слова Женечки приняли как шутку. Посмеялись. Но когда женщины ушли париться, а они выпили еще по бокалу, Сергей хохотнул:

– Действительно, чего мы время теряем, пошли к ним!

– Ну да, неудобно, – заколебался Дима. – Как они отнесутся?

– Хорошо отнесутся, увидишь! Бери шампанское.

– А если не откроют?

– Ерунда… Я открою.

Они взяли сумку с шампанским и пошли в баню. На крылечке Сергей достал нож, сунул лезвие в щель между замком и личинкой, сдвинул косую защелку английского замка и тихонько открыл дверь. Жены были в парилке.

– Раздевайсь! – шепотом скомандовал Сергей.

Они скинули одежду и нагишом ворвались в парилку. Женечка притворно и озорно завизжала, прикрылась руками, а жена Сергея рассердилась по-настоящему.

– Ну-ну, не шуметь! Тихо! – приказал шутливым тоном Сергей. – А то сейчас веником! – схватил он из шайки с водой березовый веник.

– Давай, давай! – упала, вытянулась на животе на верхней полке Женечка.

Сергей хлестнул ее два раза, потом шлепнул по спине продолжавшую ругаться жену и сел рядом с ней, говоря примирительно:

– Ну, что ты! Женя права: вы тут паритесь, а мы ждем, томимся, а потом вы нас ждете… Вместе лучше… Нудисты с детьми всегда голыми загорают, и ничего…

– Мы не нудисты! Ты еще сюда детей припри! – продолжала сердиться жена.

– Еще! Еще хочу веником! – кричала сверху Женечка.

– Пусть муж работает, – кинул Сергей веник Диме.

Анохин начал нахлестывать Женечку, бил по-настоящему, со злостью за ее глупую идею, которую так легко подхватил Сергей. Не нравилось ему совместное купание. Было что-то нехорошее, порочное в этом. Неприятно было на душе. Неприятное предчувствие. Правда, это предчувствие быстро забылось, улетучилось, как только они, завернувшись в простыни, уселись за стол в предбаннике и выпили по первому бокалу прохладного шампанского, которое было особенно приятно после жаркой парилки. Успокоилась и жена Сергея. Закутавшись в простыню, она почувствовала себя уверенней.

– Кайф! – простонал Сергей, ставя пустой бокал на стол. – А ты, дурочка, боялась! – обнял он за плечи жену.

А Женечка не стеснялась своей наготы, не обращала внимания на то, что обнаженная грудь выныривает из-под простыни, когда она тянется вилкой к тарелке. И кажется, что ее совсем не смущают при этом быстрые взгляды Сергея.

Женечка к тому времени уже была матерью, у них родилась дочь, но фигура ее ничуть не изменилась после родов, быстро восстановило свою девичью форму. Молоко у нее пропало в первый же месяц, и девочка неделями жила у бабушки.

С того дня в баньке стали париться вместе, даже когда приезжали по три-четыре пары. И все чаще смущали Анохина быстрые почти откровенные переглядывания Женечки с Сергеем. Однажды, выходя из парилки впереди них, Дима обернулся в двери и увидел, как Сергей нежно погладил Женечку по спине, и она взглянула на него через плечо с игривой улыбкой. Дима начал ревниво следить за ними. Неохотно ездил в лес. А Женечка наоборот стала особенно рваться туда, с нетерпением ждать субботы. Он мучился: как остановить ее, удержать. Ночами старался быть нежным, неутомимым, ласками доводил жену до исступления.

Часто приходило ему в голову откровенно поговорить с Сергеем, сказать, чтобы он отстал от Женечки, оставил ее в покое, что заигрывания их хорошо видны всем. Может быть, напрасно не поговорил тогда с ним? Все-таки друзья! Понял бы тот его. Но не решился Анохин, вероятно, удерживало его от разговора то, что в те дни Сергея пригласили на работу в горком комсомола заведующим отделом, и он хотел взять с собой Диму инструктором. Анохину надоело работать бригадиром плотников, мечталось о большем. У него был выбор: стать инструктором в горкоме комсомола, откуда вела прямая дорога в кабинет редактора городской комсомольской газеты, в худшем случае в его замы или сесть в кресло секретаря комсомола комбината, которое должен освободить Сергей. Возможно поэтому Дима наблюдал тайком, как тянутся друг к другу Женечка и Сергей, как эта тяга у них стремительно переходит в страсть, страдал. Терпел, молчал и тогда, когда догадался, понял, что неотвратимое произошло. Но не верил себе. Искал неоспоримые доказательства, утешал себя, что это его глупая ревность. Женечка каждый вечер была дома, с ним, нигде не задерживалась. Но Дима чувствовал, что близость у них с Сергеем состоялась и продолжается. Встречаться они могли только днем, когда Анохин был на работе. Скорее всего, в первой половине дня, потому что после обеда она бывала в школе, на работе. Но где? Неужто она пускает любовника в их супружескую постель?