– Желаю. И с детьми?
– Да, сударыня.
– Когда же?
– Чем скорее, тем лучше.
Таинственный делец устроил все так скоро, что госпожа Робен на другой же день выехала из Парижа со всеми детьми и с верным Андрэ, который ни за что не хотел покинуть жену своего благодетеля.
Они высадились в Суринаме после тринадцатидневного благополучного плаванья.
Робен и старый негр долго возились над стволом бембы, резали, пилили, обжигали, строгали, сглаживали, и наконец у них получилась очень прочная лодка.
Оснастить лодку было нетрудно: сделали к ней весла и приколотили две скамеечки, да еще приготовили парус из рогожи, который используется туземцами в единственном случае: если плыть приходится под ветром. В остальных случаях парус снимается. Этим и ограничиваются познания туземцев в мореходном искусстве.
Пирогу опробовали и остались довольны. Теперь нужно было только дождаться возвращения Гонде, и можно будет ехать. Но Гонде не приходил. Прошло пять недель, а о нем не было ни слуху ни духу. Робен потерял всякую надежду его увидеть и уже решил ехать, не дожидаясь его, как вдруг накануне того самого дня, на который был назначен отъезд, каторжник появился на засеке. Он был худ, бледен и едва держался на ногах.
– Наконец-то! – вскричал Робен. – Что с вами случилось, что вы так долго не шли?
– Я не виноват… Доктор догадался, что я притворяюсь, и не принял меня в лазарет, а Бенуа, узнав об этом, жестоко избил меня, так что я действительно слег и прохворал все это время… Но подлец Бенуа за это поплатится, будьте спокойны.
– А что же… письмо?
– Здесь удача полная, не беспокойтесь… Вот, смотрите.
Каторжник уселся на пень, тяжело перевел дух и вынул из кармана записную книжку, из которой достал листик бумаги и подал Робену.
То была самая точная копия письма госпожи Робен, с содержанием которого мы уже познакомили читателя.
С волнением и восторгом прочитал Робен копию с милых строк, потом обратился к каторжнику и сказал:
– Спасибо, Гонде, большое спасибо!
– Не за что, господин Робен, я все-таки ваш должник. Я никогда не забуду, что вы спасли мне жизнь.
– Но как вам удалось достать письмо?
– Очень просто. Ведь эти господа надзиратели бывают иногда ужасно глупы. Они взяли да и подшили письмо к вашему делу, а я попросил писца канцелярии показать мне его. Он мне принес письмо, а я снял копию и отдал оригинал назад. Вот и все… И кутерьма же теперь идет в остроге, я вам скажу! Все мечутся, как угорелые, из-за вашего побега. Говорят, Бенуа будет отдан под суд; он озлоблен страшно и хочет непременно вас отыскать. Поэтому прячьтесь хорошенько, будьте осторожны.
– Когда же мне прятаться? Я хочу ехать, бежать…
– Подождите, теперь нельзя. Устье реки кишит рабочими-каторжниками, и начальство острога усилило там надзор. Подождите, по крайней мере, покуда я не отыщу другое место в лесу для вырубки…
– Как, опять ждать? Да я умру от нетерпения.
– Одну неделю всего, умоляю вас.
– Хорошо, я подожду, но только…
– Вот и прекрасно, – сказал каторжник, вставая. – А теперь мне пора в острог…
– Вы бы покушали хоть чего-нибудь, – предложил негр.
– Благодарю. У меня совсем нет аппетита: эта лихорадка проклятая…
– Ну, выпейте настоя батато, – настаивал негр.
Каторжник опять отказался. Робен понял, что он просто брезгует прокаженным, и вызвался приготовить настой сам. Сделав это, он напоил каторжника, который с кислой гримасой проглотил поданный ему целительный напиток, поблагодарил и ушел, на прощание еще раз попросив Робена подождать неделю.
