Его убивал сам факт того, что его ребенок может быть несчастен. Так же, как и он в своем детстве. Так же, как были обделены любовью матери и его братья. Одиннадцать. В своей жизни он запомнил одиннадцать братьев, десять старших и один – Басс , младший. Он помнил пустые глаза матери, в которых лишь иногда зажигались чувства. Ненависть. Каждый раз, когда в ее лоне зарождалась жизнь, в ее глазах загорался ненавидящий огонь.
И наоборот. Его отец одаривал их всеми теми чувствами, что должна была передать с молоком их мать.
Так случилось, что его отец - один из сильнейших древних драконов, полюбил юную драконицу, которая была рождена для другого дракона. Ее истинной парой был юный сын прародителя всех драконов. Но отец Хоора не смог устоять и попросту выкрал юную девушку вопреки ее воле и вопреки зову ее природы. Он поселился с ней в пещерах огромной неприступной скалы, стены которой так никто и не смог разрушить. Ни родители девушки, ни ее истинный.
Слыша стоны и плачь украденной невесты, юный дракон не выдержал. Его слезы, проливаясь на землю, затопили прекрасную цветущую долину, превратив ее в океан. Волны этих соленых от слез вод до сих пор омывают крутые стены скалы, в которой была заточена несчастная девушка.
Отец же окаменевшего от горя дракона проклял отца Хоора. Каждое его дитя, достигавшее совершеннолетия, превращалось в камень.
Горюющий отец, так и не получивший взаимности от украденной драконицы, с ревом метался вокруг своих каменеющих детей.
Когда в живых осталось всего два сына, он отправился с покаянием к прародителю всех драконов. Просил прощения и умолял пощадить его оставшихся в живых сыновей. Прародитель смилостивился. Но полностью отменить проклятие отказался. Дракон, укравший чужую невесту, должен был принять смерть, что он и сделал, превратившись в огромный камень на вершине все той же скалы. А его окаменевшие дети возвращались к жизни в тот момент, когда достигала совершеннолетия его истинная девушка. Но не навсегда. А всего на двенадцать дней.
Двенадцать окаменевших драконов, двенадцать дней.
За это время оживший дракон должен был суметь призвать свою истинную и зачать с нею дитя. А иначе он вновь превращался в камень. Вернее, рассыпался в каменный порох.
Хоор очень хорошо помнил тот момент, когда его тело стало превращаться в камень. Едва живой отец с тоской смотрел на своего предпоследнего сына. Рядом с отцом находился и Басс. Та же судьба должна была вскоре настигнуть и его. Между братьями была небольшая разница в несколько лет, что по драконьим меркам было сущим пустяком.
В отличие от его братьев, превратившихся в камень ранее, Хоор знал, что судьбу можно будет попытаться изменить. Всего один крошечный шанс. Ведь он прекрасно понимал, что призвать свою истинную вовсе не легко. Как правило, ее поиски занимают много времени. А тут всего-то отводилось двенадцать дней.
Обратившись в дракона, Хоор прислушивался к тому, как застывает кровь в его жилах, как каменеют его лапы, крылья, хвост, тело. Сердце, зажатое в каменной ловушке, испытывало страшную боль, но в камень так и не превратилось. Оно все еще билось, но билось очень редко и едва слышно. Не окаменели и глаза. Хотя со стороны и казалось, что они такие-же холодные, как и все остальное драконье тело. Но это было не так. Хоор видел и все еще чувствовал. Жив был и его мозг. Представляете, какие адские муки испытывает существо, плененное в собственном каменном теле? Он видел, как год спустя, опустившись рядом с ним, окаменел и последний, самый младший его, самый любимый брат. Видел его, но не мог сказать ему ни слова. Не мог передать тому, как же он его любит. Хотя все то время, что Басс был еще нормальным, он приходил к окаменевшему брату, с которым при жизни они были очень близки. Хоор помнил, как пришел попрощаться с ними отец. Он подходил к каждому своему сыну. Для каждого из них у него нашлось доброе слово, полное любви и раскаяния.
