Бегство из рая. Emigration.ru (сборник) - страница 10

Нам было интересно вместе, мы могли до утра слушать музыку, обсуждать спектакли, выставки и одновременно готовиться к зачетам-экзаменам. В те застойные времена ночь была нежна и бесконечна, а наши слова были чисты, как и наши мысли, и ничего дороже дружбы не было тогда в мире.

Да, мальчики и девочки в синих потертых джинсах, я о том времени, когда слово ДРУЖБА мы считали самым высоким, самым важным, самым надежным тестом на человеческое «соответствие».

Мы еще не прочитали тогда горький, сумбурный роман-дневник Генри Миллера «Тропик Рака», где писатель обреченно наблюдает, как время разъедает все самое прекрасное, что есть в человеке.

Это, безусловно, спорная позиция, но … Сколько встреч погубило Время!

Но это не про нас, мы так рады предстоящей встрече с друзьями детства:

– Лора, Миша! Не верю!.. Когда прилетели? Все бросаем и едем к вам, если вы только не устали от перелёта..!

Я сразу вспомнила, как чудесно и весело мы вместе отдыхали каждое лето в Восточном Крыму в бухтах Кара-Дага, ничего более потрясающего мы не чувствовали, не знали и не хотели знать. Все было легко и просто, были общие планы, мы были молоды, все только начиналось. И вдруг – шок!!! Наши друзья решили уехать в другую страну, в другую жизнь, в неизвестность… Они были первыми уходившими из нашего круга.

Я хорошо помню заснеженный вокзал, ледяное шампанское и застывшие слезы в глазах… Было страшно, больно, непонятно. Мы хоронили нашу прошлую жизнь.

«Блажен, кто вовремя созрел…».

Увы, нам многого не дано было понять. Их доводы нас не убеждали.

– Дискриминация?

– Бесперспективность?

– Деградация?

– Убогость?

Нет!!! Мы запретили себе думать об этом. У нас была интересная работа, прекрасные дети. А кроме этого – занимались обменами, ремонтами, дачей… Да мало ли что еще могло подменять жизнь! Потом мы будем объяснять это инертностью, инфантильностью, многого не простим себе, но это все потом…

А в телефонном эфире иерусалимской ночи вибрируют родные голоса с чуть заметным английским акцентом.

– Как это здорово встретиться через столько лет! Ваша гостиница совсем близко от нашего дома!

На другом конце провода повисла напряженная пауза.

– Ребята, не обижайтесь. Завтра шаббат, давайте встретимся после шаббата.

Заминка…

– И только в шаббат не звоните… Мы не подходим в шаббат к телефону. Не удивляйтесь, мы – религиозные, любавичи…

– В Иерусалиме этому не удивляются.

И вот, на исходе субботы мы с мужем в холле гостиницы с загадочным названием «Рамада Ренессанс». Английская речь, витает аромат дорогих духов, все изысканно и безупречно. Мы ждем…

Лора и Миша. Из той незнакомой американской жизни. На Лоре парик, элегантный, с проседью; да и сама она утонченно-аристократична, с безразличным прищуром, увы, уже близоруких глаз. И не Лора она, а Лея…

О, как не похожа она на себя прежнюю – озорную, смешливую девчонку, с лукавыми глазами из-под летящей челки. В ней что-то отрешенное, я не верю, что она счастлива. Хотя по эмигрантским меркам – работа по специальности в солидной фирме, свой дом в престижном районе Сан-Франциско, муж, работающий на TV. Миша – хохмач и добряк, похожий на Пьера Безухова, превратился в холёного господина в кипе, степенно-самодовольного. Где его приколы и шутки, заразительный смех? Откуда этот панцирь чопорности? Почему?

Рядом с ними худенький бледный юноша, почти подросток, во всём черном, как и положено учащемуся ешивы. Когда они уезжали, Сашеньке было три года. Он забыл русский, и ему откровенно скучно с нами. Он никогда не прочтёт Толстого, Достоевского, Цветаеву… Он будет жалеть, будет винить родителей, но это всё будет потом… Я так думаю.