– Есть какие-нибудь идеи? Так нас всех перебьют.
– Есть одна… – и, повысив голос, закричал, – НАЗАД! ВСЕ!
Тайлор не стал применять Лед раньше – слишком большой шанс задеть кого-то из своих. Да и до конца он еще не доверял ему. Магия для него была чуждой и непокорной. Легче воевать было по старинке – мечом и щитом.
Его воины тут же отпрянули назад, и Тайлор вышел вперед, выкидывая левую руку вперед.
Мелкие снежинки высыпались на строй Пименьева, обдав собой две трети людей. Бойцы, сделав один вдох, закашлялись, по строю прошлась заметная дрожь.
И тогда Тайлор закрыл рот и нос шарфом, не для того, чтобы укрыться от снежинок – они были для него безвредны, он убедился в этом еще в том деревенском доме – а для того, чтобы показать своим людям что делать.
И кинулся вперед, закалывая элитных рыцарей Авглора, словно свиней на скотобойне. Рядом кружился в смертоносном танце Кеган с полуторным мечом. Половину его лица также скрывал кусок ткани. Остальные воины присоединялись к ним.
Они успели знатно проредить строй полковника, прежде чем Пименьев вынул из-за пазухи белый кристалл и вознес его к ночному небу…
Граненый кристалл идеально-ромбовидной формы вспыхнул в его руке чистым белым светом. Магические снежинки зажглись огнем, опалив одежду воинов. Тайлор зажмурился – таким нестерпимо ярким был свет кристалла, но он проникал и через веки, желая сжечь его глаза, достать до мозга, испепелить его…
Ятаган выскользнул из его рук, ладонями он закрыл глаза. Но свет… Свет от кристалла проходили и через них. Он упал на колени, опустив голову, лучи опалили его рыжую голову, он почувствовал как волосы стали разгораться…
– Я не хотел это использовать, – он услышал ровный и четкий голос, – для такой мелкой добычи как ты это слишком большие затраты. Но ты вынудил меня, Тайлор. Уж прости.
Сквозь головную боль и лязг оружия ему послышались, нет, он почуял приближающиеся шаги и нависающий над ним меч. Но перед ним пронеслась тень, заслоняя его.
Громкий лязг, сноп искр, резкое движение тени и скрип пробиваемого доспеха с хрипом владельца.
На Кегана, судя по всему, Свет не действовал. Да и на всех остальных тоже, раз звуки борьбы еще продолжались. Значит только на него, значит только на мага.
Боль тем временем все усиливалась. И когда Тайлор понял, что не выдержит, что сейчас его мозг расплавится и вытечет через уши и пустые глазницы – он был уверен, что его глаза уже сгорели – когда яркость Света достигла своего апогея, кристалл лопнул в вытянутой вверх руке полковника.
И все кончилось.
Боль ушла так же внезапно, как и началась. Он убрал руки с лица, раскрыл глаза, все еще боясь, что ослеп. Но нет, он сохранил глаза и дар зрения. Только ночная темень после Света была почти неразличимой.
– Тайлор! Вставай, мать твою! – голос Кегана над головой.
Он поднялся. Ноги казались ватными и слушались с неохотой. Его ятаган потерялся где-то в высокой траве, на него уже замахивался воин с бастардом, а Кегана зажимали двое.
Тайлор извернулся от удара и кулаком прописал снизу ему в челюсть. Что-то хрустнуло, Тайлор схватил бастард и убил воина его собственным мечом.
Отряд, вернее его остатки, израненные и побитые, сгрудились в оборонном кругу, а рыцари Пименьева окружали их со всех сторон.
У Тайлора заныло правое плечо. Все-таки его успел кто-то ранить, хотя скорее оцарапать. Про себя он понадеялся, что солдаты Королевства не начали вдруг ни с того ни с сего наносить на оружие яд.
