И они кинулись друг на друга, вызвав отвратительнейший лязг и сноп искр. Отец нанес удар сверху, командир парировал и сразу нанес удар сбоку. Папа блокировал, вывернув запястье и перехватив клинок на манеру кинжала.
Дальше Розалинда не могла ничего рассмотреть: сражающиеся вышли из поля ее зрения. Но по шагам она могла понять, что папа притесняет варвара к стене.
Если бы Роза только могла преодолеть эту дрожь, этот всепоглощающий ужас, возможно, она смогла бы помочь отцу…
Только бы преодолеть эту дрожь в теле…
Розалинда зажмурилась, мысленно сжимаясь внутри, чтобы страху больше не осталось в ней места, чтобы раздавить его своими органами, измельчить его в порошок, а затем выплюнуть как мокроту в горле.
Розалинда вздохнула, расслабляя тело. Дрожь прошла и не собиралась возвращаться. Она перехватила покрепче рукоять камы и аккуратно приподняла дверцу над головой.
Командир разбойников был повернут к ней спиной, а отец был слишком занят боем, чтобы заметить ее.
Она медленно выбралась наружу, стараясь двигаться как можно более тише. Она бесшумно прикрыла за собой люк как раз в тот момент, когда варвар использовал свой Дар.
Прежде Роза никогда не видела магию и любое ее проявление – в их маленькой деревне еще не появлялись люди, которых прокляли Боги. И поэтому сейчас она замерла в полудвижении, наблюдая, как из руки командира высыпаются маленькие стеклянные звездочки, кроваво-красные в луче света из маленького окошка, и расползаются, охватывая фигуру ее отца.
Он закашлялся, его движения замедлились. Один удар разбойника, и меч дрогнул в его руке, второй, и он полетел в угол комнаты, третий, и…
«Нет!»– хотела закричать Розалинда, но крик застрял у нее в горле от ужаса и отчаяния, заполнивших все ее нутро.
Меч варвара вошел в грудь отца, с хрустом, словно сломали пару сухих веток, пробил три ребра, прошел насквозь и вышел наружу с другой стороны. Папа Розалинды, еще не веря в свое поражение, схватился маслянистыми от крови ладонями в руки разбойника, медленно осел на колени, и уставился угасающими глазами в лицо своего убийцы.
Тот вытащил из трупа клинок, сильно и резко взмахнул в воздухе, так, чтобы кровь слетела с лезвия. И вложил ятаган обратно в кожаный чехол
«Сейчас» – подумала девочка – «сейчас или никогда»
И кинулась, выставив перед собой холодное изогнутое лезвие. Шесть шагов… Четыре… Два… Один… И!…
Розалинда пересекла комнату едва ли за несколько секунд, и двигалась она почти бесшумно. Как ей казалось.
Мужчина резко развернулся и ударил ладонью наотмашь, попав девочке по щеке. Она отлетела, прокатившись кубарем пару метров и врезалась в стену. Резко вскочила, тяжело дыша, и направила кончик камы в сторону убийцы. Но он даже не собирался доставать меч и вступать в бой.
Волосы девочки разметались во все стороны и теперь неудобно падали на лицо, закрывая добрую половину обзора. Ей хотелось убрать их, откинуть назад, но она не хотела сводить с него глаз ни на секунду. Она смотрела на него исподлобья, гневные слезы катились по ее щекам, костяшки пальцев побелели на рукоятке.
Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами. Розалинда – яростным и жарким, как пылающий пожар за окном, убийца – равнодушным и холодным.
Он склонил голову набок, словно кот, думающий оставить лакомство на потом или съесть сейчас.
– Хороший взгляд, – протянул он своим голосом, – не хочешь пойти с нами? Идти тебе все равно некуда.
