Черно-белый кот-подросток прыгнул ему на спину и опрокинул на землю. Тигровый оказался прижатым к траве.
– Сдавайся, слабак! – прошипел Домино.
– Ни за что! – крикнул Мати.
Он вывернулся из-под Домино и помчался между оградой парка и зарослями травы, а черно-белый пустился вдогонку. Мати метнулся к душистым цветникам, сквозь целые облака фиолетовых астр и лиловых анютиных глазок. Друг отстал.
Мати оглянулся через плечо:
– Кто последним добежит до вяза – тот собачий нос!
Сравнение с собакой было ужасным оскорблением. Мчась следом за Мати, Домино прибавил ходу. Тигровый повернул к высокому вязу на краю парка и через мгновение уже царапал кору дерева маленькими изогнутыми когтями. Еще через секунду Домино снова прыгнул на него, они покатились у корней дерева, весело покусывая друг друга.
– Собачий нос! – заявил Мати.
– Это ты – морда улфа! – возразил Домино, хватая Тигрового за хвост с черной кисточкой на конце.
Мати испустил пирруп, трель удовольствия, и вытянул длинные задние лапы. Уже начиналась осень, но воздух пока что был теплым, и последние цветы еще не увяли. Мати замурлыкал. Все мысли о темном коте растаяли под утренним солнцем.
Выше по течению, ближе к концу ряда домов на террасе, где когда-то жил торговец рыбой, остановился белый фургон. В нем сидели двое мужчин. Один выскочил наружу, держа большой металлический ящик с ручкой.
К ним подошла какая-то из рыночных торговок:
– Вы из Управы?
– Да, – мужчина кивнул, – отдел борьбы с вредителями. Нам сообщили, что в катакомбах развелись крысы, а это опасно для здоровья. Лето нынче не совсем английское было, а крысам точно так же нравится хорошая погода, как и нам.
– Но рынку от этого вреда не будет?
– Нет… – Мужчина покачал головой. – Мы расклеили объявления, чтобы люди не выпускали пока своих собак. Собаки же едят все подряд.
Мужчина поставил железный ящик на землю, натянул перчатки и потянулся в фургон.
Торговка заглянула через его плечо:
– Вы пользуетесь ядом, не ловушками?
– Яд более эффективен.
Торговка нахмурилась.
– Не о чем беспокоиться, – заверил ее мужчина. – Мы ведь не кладем его где попало, в канавах или под прилавками. – Он выразительно махнул рукой в сторону рынка.
За толпой людей темно-рыжий кот играл со своим черно-белым другом. Над рекой пронесся ветер, а вместе с ним в небе появились темные тучи.
Воробей шумно зевнул:
– Гастрономический пир, наслаждение для чувств!
Он слизнул с усов последние крошки тунца и снова уселся в своем уютном жилище. Потом попытался дотянуться через свой немалый живот до того места, где спуталась шерсть, но вскоре с ворчанием сдался.
Мати мурлыкнул. Он жил у Воробья с тех самых пор, как добрался до шлюза Крессида. Ему здесь нравилось. Правда, старый рыжий кот довольно много говорил и никогда не охотился, а когда он не болтал – или не ел, – то постоянно спал. Но подросток не видел в этом ничего плохого.
– Где вы нашли того тунца, мистер Воробей?
– Этого тунца? – Воробей как будто растерялся на мгновение. Высунул розовый язык и облизал нос. – Ах да, да, того тунца! Неплохой был кусочек рыбы, правда? – Взгляд Воробья стал мечтательным. – Ну конечно же, это моя леди, что торгует хлопковой одеждой. Как она обо мне заботится, ах, как она заботится о своем старом Воробье! – Он принялся умываться рыжей лапой. – Я ведь рассказывал тебе сказку о счастливом тунце, да?
Мати покачал головой.
