По извилистой дороге мы подъехали к центральной – А-113.
– Нам направо, – сказала девушка и, очевидно, не очень уверенная в том, что я хорошо разбираюсь, где лево, а где право, для верности ткнула пальцем, длинный ноготок которого был художественно раскрашен, в правую сторону.
– Что за парень этот Семен Игнатьев? – спросил я у своей пассажирки, пропустив промчавшуюся мимо машину и сворачивая следом за ней направо.
Ксения пошевелилась, удобнее устраиваясь в кресле, и откинула голову на подголовник.
– Обыкновенный парень, – сказала она, сделав замысловатое движение губами, по-видимому, означавшее «ничего особенного». – Ему тридцать пять лет, на год моложе Ильи. Женат, детей пока нет. Илья с ним с детства дружит. Учились в одной школе здесь неподалеку, в Сафоново. Правда, в разных классах, Семен на класс меньше. Потом Илья женился, переехал жить в Москву, а Семен так и остался жить здесь в Подмосковье. И дружба как-то сошла на нет. Когда Илья развелся и вернулся в отчий дом, дружеские отношения как-то восстановились. Они ездили несколько раз на рыбалку, по грибы, ну, и выпивали, разумеется. Как же без этого мужикам-то, – усмехнулась девушка. – У Семена свой дом, машина, работает он, насколько я знаю, интернетчиком. Ну-у, – девушка потрясла руками, словно это движение могло помочь ей подобрать нужное слово. – Короче, проводит клиентам в дома интернет… О, нам направо! – снова последовал тычок пальцем в правую сторону. Почти приехали. Я же говорила, что нам ехать недалеко.
Действительно, расстояние, что мы проехали с Ксенией на машине, можно было преодолеть за двадцать минут пешком.
Мы въехали в деревеньку. Поскольку это была деревенька, а не СНТ или коттеджный поселок, то здесь не было ни КПП, ни шлагбаумов, ни огораживающего территорию деревеньки забора.
Следуя указаниям Ксении, я проехал по раздолбанной дороге пару улиц и остановился, опять-таки следуя указаниям девушки, на пересечении улиц Широкая и Центральной. О том, что эти улицы именно так называются, говорил указатель, вбитый на перекрестке. Улица Широкая ни черта не была широкой, но и не очень узкой, метров десять-двенадцать от одного до другого забора, расположенных по обеим сторонам от дороги. Деревенька была старенькая, небогатая, и если дома и не были халупами, то уж избами были точно. Заборы здесь самые обычные – бюджетные, невысокие, деревянные, построенные еще при Царе Горохе. Хотя встречались и из евроштакетника, профлиста, и даже на ленточном фундаменте. Однако таковых было очень и очень мало. О том, что деревенька старенькая, свидетельствовала и буйная растительность, произраставшая за заборами, в виде высоких деревьев, пышно разросшихся плодовых кустарников и другой флоры.
Мы покинули машину, прошли мимо двух домов и остановились у третьего, огороженного невысоким деревянным забором из штакетника. За забором стоял одноэтажный сруб, крашенный коричневой краской. Невдалеке за деревьями сада просматривалась банька.
– Кажется, здесь живет Семен, – неуверенно проговорила Ксения, останавливаясь у калитки, по обеим сторонам от которой располагались лавочки. – Я всего-то была у Игнатьева один раз и то очень давно. Но все же, думаю, что мы пришли именно туда, куда следует.
Звонка видно не было, и Ксения крикнула:
– Хозяева! – Вернее, не крикнула, а пискнула, поскольку голос у девушки был негромкий.
