– Но вы сами только что сказали, что все слова Дмитрия были ложью!
– Да. Я расскажу вам действительную цель его поездки в Петровск, если вы возьметесь за расследование. На здешнюю милицию я особо не рассчитываю, никакого влияния у меня в городе нет, зато есть враги, и убийство Дмитрия могут вывернуть так, что… – Нуштаев махнул рукой. – Так что, вы согласны? Я хорошо заплачу. В моем родном городе Норильске у меня серьезный бизнес. – Константин схватил свой пиджак и стал рыскать по карманам. – Сколько вы обычно берете за свои услуги? Я вам заплачу в два раза больше.
– Дело не в этом, – попыталась отговориться я. Все же призрачная мысль о недавно купленном билете в Тарасов все еще грела душу. Но какое там… Нуштаев уже отыскал свое портмоне и пытался всучить мне новенькие купюры.
– Это аванс, остальное заплачу потом.
Я посмотрела на купюры, потом на Нуштаева, потом снова на купюры.
– Хорошо.
Нуштаев шлепнулся обратно в кресло, схватил сигарету, но на этот раз сразу же прикурил ее.
– Тогда позвольте, я расскажу вам, что на самом деле произошло.
Я кивнула.
– В Петровск Дмитрия привела вовсе не командировка. Скажу вам больше, мой сын вообще никогда и нигде не работал. Но все же в одном он вам не соврал: в этом городе он был не первый раз. Здесь жил мой брат – Леонид Митрохин. Лично у меня с ним отношения испортились давно – бизнес не поделили, а вот Дима, несмотря на мои запреты, иногда навещал дядю. Вот только около двух недель назад мне позвонил поверенный Леонида и сообщил, что тот умер и нужно приехать на оглашение завещания. Должно быть, это была моя ошибка, за которую я теперь и расплачиваюсь, но я не поехал на похороны брата, а позволил Диме уехать одному.
Нуштаев замолчал. Я подождала немного, а потом осторожно спросила:
– И что дальше?
– Ничего. Несколько раз Дима звонил мне – как только приехал в город и после оглашения завещания.
– А когда состоялось оглашение?
– Седьмого числа. Во вторник. Сначала была церемония погребения, а потом нотариус обнародовал содержание документа.
– Как раз в тот день, когда он только приехал в гостиницу, – размышляла я вслух.
– Да. Никаких знакомых или приятелей у Димы в этом городе не было, поэтому он решил, что лучше всего прибыть в день похорон. Теперь вы понимаете, почему я сказал, что весь рассказ о романе с коллегой и о ревнивом муже – полный бред? Непонятно только, зачем Дима насочинял такое? Это совсем на него не похоже.
Я не стала спорить с Нуштаевым, хотя кое-какие соображения по этому поводу у меня были.
– А что с завещанием? Возможно, причина убийства кроется именно в нем?
– Это было бы возможно, если бы Леонид не переделал… Понимаете, после нашего с ним разлада Леонид уехал в Петровск, нашел себе компаньонов, начал новый бизнес. От дел он отошел год назад, уже тогда врачи предупреждали его об опасности… Очевидно, тогда он и решил составить первое завещание, по которому все наследство делил между Димой и своими бывшими компаньонами. А теперь представьте всеобщее удивление, когда нотариус зачитал совершенно другой вариант посмертного документа, по которому все его имущество переходило государству. Так-то!
– Ясно, – вздохнула я. – Попытаюсь сделать все возможное, чтобы найти убийцу. Для начала мне бы хотелось узнать имя нотариуса.
– Конечно, он мне звонил, чтобы сообщить о смерти брата, и оставил свои координаты. Сейчас поищу.
