Томас не вполне понимал, через какие испытания приходится проходить Алби – сущность Метаморфозы оставалась для него загадкой. Он спросил как можно более непринужденно:
– Кстати, Ньют, а что там все-таки происходит? Нет, серьезно, я не совсем понимаю, что это за Метаморфоза такая.
Ответ Ньюта его ошарашил.
– Думаешь, мы понимаем? – воскликнул тот, всплеснув руками и тут же снова опустив их на колени. – Все, что мы знаем, черт возьми, – если тебя уколет гривер своими погаными иголками, надо срочно сделать инъекцию сыворотки, иначе кранты. Как только пострадавшему дают сыворотку, он начинает извиваться, трястись, блевать; все тело покрывается волдырями и зеленеет. Такое объяснение устраивает, Томми?
Томас нахмурился. Не хотелось расстраивать Ньюта еще сильнее, но ему нужно было получить внятный ответ.
– Слушай, я понимаю, что видеть лучшего друга в таком виде – удовольствие не из приятных, но я лишь хочу понять, что там на самом деле происходит. Откуда пошло название – Метаморфоза?
Ньют поежился и, вздохнув, ответил:
– Во время Метаморфозы возвращается память. Не вся, а только обрывки, но все-таки настоящие воспоминания о том, что происходило до того, как человек попал в эту паршивую дыру. Каждый переживший Метаморфозу впоследствии ведет себя как псих, хотя обычно все проходит не так плохо, как у Бена. В общем, тебя как будто дразнят прошлой реальной жизнью, а потом снова ее отбирают.
Мозг Томаса лихорадочно заработал.
– Ты уверен? – спросил он.
Ньют недоуменно посмотрел на него.
– Что ты имеешь в виду? В чем уверен?
– В причине депрессии. Поведение меняется, потому что они хотят вернуться к нормальной жизни – или потому, что осознают, что их прежняя жизнь была ничем не лучше новой, нынешней?
Пару секунд Ньют пристально смотрел на Томаса, затем отвернулся, видимо, над чем-то серьезно задумавшись.
– Шанки, пережившие Метаморфозу, никогда об этом не рассказывают. Они просто делаются… другими. Отталкивающими, что ли. В Глэйде есть горстка таких. Я терпеть не могу находиться рядом с ними.
Ньют говорил отрешенным голосом, бессмысленно уставившись в одну точку где-то в лесной чаще, но Томас и так знал, о чем тот думает: Алби уже никогда не будет прежним.
– И не говори, – поддакнул Чак. – А худший из них всех – Галли.
– А о девчонке есть новости? – спросил Томас, решив сменить тему. Его мысли то и дело возвращались к новенькой, к тому же он был не в настроении обсуждать Галли. – Я видел там, наверху, как медаки ее кормили.
– Ничего нового, – ответил Ньют. – По-прежнему в долбаной коме или что-то вроде этого. Время от времени бормочет что-то невнятное – то ли бредит, то ли ей что-то снится. Пищу принимает исправно, и вроде внешне с ней все в порядке. Но все это очень странно.
Последовала долгая пауза, словно все трое пытались найти разумное объяснение появлению девушки. Томас в который раз задумался о необъяснимом ощущении знакомства с ней. Правда, сейчас это чувство немного притупилось – возможно, из-за того, что слишком уж много свалилось на него за последнее время.
– Как бы то ни было, в ближайшее время придется решать, что делать с Томми, – нарушил тишину Ньют.
Томас просто обалдел, не зная, как реагировать на подобное заявление.
– Делать со мной? Ты о чем?
Ньют встал.
– Ты всех тут на уши поставил, шанк. Одна половина глэйдеров решила, что ты Бог, а другая мечтает сбросить твою задницу в лифтовую шахту ко всем чертям. Придется многое обсудить.
