Уинстон кивнул.
При мысли, что его снова игнорируют, Томас недовольно простонал.
– Потрясающе! Меня как будто вообще здесь нет!
– Послушай-ка, Томми, – произнес Ньют. – Мы только что избрали тебя бегуном, черт возьми. Так что кончай ныть и проваливай отсюда. Тебе еще многому придется научиться у Минхо.
Только теперь Томас осознал, что именно произошло: он стал настоящим бегуном и скоро отправится исследовать Лабиринт. Несмотря на все треволнения, юноша задрожал от восторга; почему-то он был уверен, что лимит уготованных ему несчастий исчерпан и больше в Лабиринте ночью они не застрянут.
– А с наказанием что?
– Завтра, – ответил Ньют. – Просидишь в Кутузке от подъема и до заката.
Один день, подумал Томас. Могло быть и хуже.
Наконец собрание было распущено, и все – за исключением Ньюта и Минхо, – поспешили покинуть комнату.
Ньют продолжал сидеть, делая в блокноте какие-то пометки.
– Славное совещаньице, ничего не скажешь, – пробормотал он.
Минхо подошел к Томасу и шутливо ткнул его кулаком в плечо.
– А все этот шанк виноват.
Томас ткнул его в ответ.
– Куратором, говоришь? Правда хотел назначить меня куратором? Да ты еще больший псих, чем Галли!
Минхо притворно нахмурился.
– А что, сработало! Замахнулся на невыполнимое, зато получил то, чего хотел. Потом меня отблагодаришь.
Лишь сейчас Томас понял хитрый замысел Минхо и расплылся в довольной улыбке.
И тут в дверь постучали. Томас обернулся и увидел Чака; тот сиротливо стоял на пороге и выглядел так, будто за ним только что гнался гривер. От улыбки Томаса не осталось и следа.
– В чем дело? – спросил Ньют, поднимаясь со стула. Что-то в его тоне было такое, отчего Томас заволновался еще сильнее.
Чак смущенно смотрел в пол.
– Меня медаки послали…
– Зачем?
– У Алби припадок. По-моему, он совсем с катушек слетел – говорит, ему надо поговорить.
Ньют направился к двери, но Чак поднял руку, остановив его:
– Э-э… Не с тобой.
– Что ты имеешь в виду?
Чак кивнул на Томаса.
– Алби настаивает, чтобы привели его.
Второй раз за сегодняшний день Томас от удивления потерял дар речи.
– Ну хорошо, пойдемте, – сказал Ньют и схватил Томаса за руку. – Одного тебя я все равно к нему не пущу.
Втроем – Томас шел следом за Ньютом, а за ними плелся Чак – они покинули комнату заседаний и направились по коридору к узкой спиральной лестнице, которую Томас раньше не заметил.
– Ты с нами не идешь, – холодно бросил Ньют Чаку, поставив ногу на первую ступеньку.
Как ни странно, Чак ничего не ответил и просто кивнул. Видно, что-то в поведении Алби сильно напугало мальчишку, подумал Томас.
– Кстати, – сказал он, обращаясь к Чаку. Ньют тем временем начал подниматься по лестнице. – Меня только что приняли в бегуны, так что теперь ты водишь дружбу с самым крутым перцем в округе.
Он попытался пошутить, чтобы развеять нарастающий страх от предстоящей встречи с Алби – что, если тот, как и Бен, набросится на него с обвинениями? Или, что хуже, в буквальном смысле нападет…
– Ага, точно, – пробормотал Чак, отрешенно уставившись на деревянные ступеньки.
Томас пожал плечами и стал подниматься. Лоб покрылся испариной, а ладони стали скользкими от пота – ему страшно не хотелось идти туда.
Ньют, мрачный и серьезный, ждал Томаса вверху на лестничной площадке. Поднявшись, Томас оказался в противоположном конце того самого длинного темного коридора, в который он попал в день появления в Глэйде. Он невольно представил Бена, извивающегося в муках, и в животе неприятно заныло; оставалось надеяться, что Алби миновал самую острую стадию Метаморфозы и ему не придется вновь наблюдать отвратительную картину – вздувшиеся вены на бледной коже, биение в конвульсиях… Впрочем, он не исключал чего-нибудь и похуже, поэтому заранее постарался взять себя в руки.
