И вот однажды, без малого три года тому назад, Азис пришел на представление. Занял одну из лучших лож.
Густав бдительно поглядывал по сторонам, практически пропуская глазами арену. Но неожиданно его внимание привлек деревянный ящик посредине манежа и сидящий в нем трюкач. Судя по положению костей маленький гибкий мальчик вывихнул плечо и застрял в крохотном кубе, готовом взорваться и выплеснуть в пламени отважного акробата.
Густав уже видел этот номер. В мире, хорошо знакомом с истинным волшебством, цирковые представления строились на запредельном риске: ребенок должен был вылететь из ящика практически в момент взрыва. Мальчик появлялся в центре огненного цветка словно яркий пестик, взлетал над ареной и устремлялся ввысь под купол. Убегал от огненного жара, кусающего за пятки.
Но на этот раз маленький трюкач – попался. Подол блестящей туники обмотал его пятку, мальчишка пытался высвободиться, но от страха действовал неловко и перестарался: заработал вывих плечевого сустава, лишивший его возможности двигаться.
Время исходило. Густав видел, как нереально изогнулись косточки ребенка, понимал, что тело трюкача совсем свело от боли – он намертво застрял в готовом взорваться кубе!
Густав выпрыгнул из ложи прямиком на арену. Ударом ноги вышиб одну из стенок ящика и за долю мгновения до детонации заряда выдернул циркача из куба!
Под звук оглушительного взрыва упал вместе с ним на арену.
А в цирке тут же воцарилась тишина. Все замерли, никто не аплодировал.
Но очень скоро зрители опомнились, захлопали в ладоши и закричали «Браво!». Публика посчитала спасение мальчика постановкой. Хотя овации не утихали довольно долго, поскольку трюк казался филигранно выполненным.
Полковник, лежа на мягких опилках манежа, обнимал спасенного мальчишку и тяжело дышал. Помимо Густава в цирке еще были видящие и только они во всей мере смогли оценить произошедшее. В памяти полковника навсегда застыл момент: на трибунах рукоплещут зрители, и лишь несколько вставших с лавок солдат в рыжих туниках молча смотрят на арену. Они не хлопают в ладоши, они все понимают – их собрат только что спас от страшной гибели ребенка.
Но толику внимания зевак вознамерился забрать себе и наниматель Густава. Перевалив тяжелое пузо через ограду ложи, Азис побежал на манеж, и вначале Шип решил, что тот собрался помаячить перед публикой, заявить, что именно его телохранитель оказался лучшим среди лучших. Подобный финт был в стиле господина Азиса, обожавшего быть в гуще всех событий и на виду топы.
Но полковник ошибся. Скотопромышленнику оказалось не достаточно погреться в лучах чужой доблести, Азис решил сам стать гвоздем программы. Добежав до Густава, он разозленно топнул обутой в сандалию ногой и гневно выставил руку вперед:
– Как ты посмел, негодный?! Как ты посмел оставить своего господина?!
Над ареной снова воцарилась тишина. Жадная до зрелищ публика прекратила хлопать и навострила уши: в центре манежа бесновался разодетый в шелка толстяк. Его гневные упреки неслись под купол:
– Ты не имел права оставлять своего господина! – Внимание толпы подзуживало нанимателя, и Азис разошелся не на шутку (перед представлением он по обычаю солидно выпил). Подскочив к вставшему на ноги невозмутимому телохранителю, скотопромышленник схватил его за грудки. – Я не давал тебе приказа! Ты всегда должен оставаться со мной и охранять!
