- Брат Ксочитл сказал, что с ним будет легче. Ты упрямый. И несговорчивый. И делаешь так, как полагаешь нужный. А ему, кто после тебя, потребуется помощь. И он будет слушаться тех, кто поможет.
- Я не знал. Ты поэтому его убила?
- Нет, - девочка тихонько вздохнула. – Я не хотела… он… он просто вдруг… лицо стало таким. Страшным. И он потянулся ко мне. Как тот раб… я, наверное, поэтому и вспомнила, что… он вцепился мне в шею. И укусить хотел. Укусил даже.
Она вытянула шею и ткнула пальцем в след.
- Видишь?
- Вижу, - Верховный погладил отпечаток. След и вправду был. – Странно. Он казался мне разумным человеком.
Хотя… он ведь убил жреца, там, под землей. И наверняка скрывал немало тайн.
- Ты держала в руках его сердце, - эта мысль появилась внезапно. – Как тогда?
- Не знаю. Тут… тут другое все. Чувствуешь?
- Нет.
Девочка ненадолго замолчала.
- Тут… - она заговорила не сразу. – Сила… когда тот… отец… кто назвал себя моим отцом. Он принес меня впервые. Я болела. Понимаешь?
- Конечно.
- Вот. Он принес и положил на камень.
- На тот? – Верховный развернулся и указал на грубую плиту, что служила алтарем.
- Да. И он сказал, что предки меня примут. А потом резал руки. И кровь лил. И стало так… хорошо-хорошо. Я слышала их. Тех. Что в коридоре висят. Они говорили. Много так, путано. У меня от них заболела голова.
Девочка поморщилась.
- От болтунов всегда так, - согласился Верховный.
- И я вот думаю. Но потом стало жарко. Я даже думала, что сгорю. Но меня отпустили… вот.
- Что они тебе сказали?
- Не помню.
Ложь. Маленькая, но царапает, как камешек в мягких туфлях. Но Верховный молчит.
- Но теперь иногда они меня зовут.
- И сегодня?
- Нет. Сегодня позвал он. Тот. Как его звали?
- Мекатл.
- Он пришел. Вечером. Сказал, что надо… надо подняться.
- И ты послушала?
- Да.
Все-таки ребенок. Доверчивый. И куда охрана смотрела?
- Не ходи больше одна, ладно? – Верховный провел ладонью по волосам. – Это опасно. А если бы он тебя убил?
- Ксочитл говорит, что нас все равно убьют. Когда придет та, другая…
- Ты её видишь?
- Да. Иногда. Ксочитл говорит, что не нужно рассказывать. Что… она – там. А мы здесь. И боги сами рассудят. Это… мне кажется, это не очень хорошо.
Дитя сомневается в матери?
И её сомнения можно использовать. Даже нужно, ибо влияние этой женщины растет, что опасно для самой Ксочитл в том числе. Но…
- Боги и вправду рассудят, - Верховный произнес это мягко. – И каждому воздадут по делам его.
- А ты говорил, что они далеко.
- Совесть близко, - усмехнулся Верховный. – На деле что мы можем сделать, чтобы помочь ей?
- Не знаю.
- И я не знаю, - он развел руками. – Разве что не позволить Империи рассыпаться, ибо грядут смутные времена. А это всегда… сложно. Ты можешь попытаться поговорить с ней.
- Я пробовала. Она меня не слышит. А теперь и вовсе… она пропала.
Девочка поерзала.
- Я её чувствовала. Всегда. Не прямо, но что она есть. Там. А тут вдруг раз и нет. Это… неприятно. Зато они снова шептаться стали. Сильно.
- Маски?
- Да. Первые. Старые. Старые могут, - она оглянулась. – Говорят, что нужно отыскать сердце.
- Какое?
- Бога. И тогда он восстанет. И все будет хорошо. Только… - Императрица посмотрела снизу вверх и тихо-тихо добавила. – Я им почему-то не верю.
8. Глава 8
Глава 8
Миха
На рассвете закричал мальчишка, тот, которого нарекли Красавцем. До того он лежал тихо и, кажется, спал. А может, находился в забытьи, что тоже вероятно. Сам Миха придремал. Как сам… Дикарь продолжал прислушиваться ко всему, что происходило вокруг. И это было донельзя разумно. Круг кругом, маги магами, но само место доверия не внушало.
