Стукнуть бы тебя по голове, да сбежать. Вот только на мне ни специальной одежды, ни маски. Да и бить нечем.
- Почему я ещё не сошла с ума? - спросила все тем же дрожащим голосом.
- Вы про газ, Фелиция? - мужчина толкнул дверь справа от лестницы, и придержал ее, пропуская меня вперёд.
- Про проклятие, - согласилась я и огляделась. Судя по мебели, была кухня. Через арочный проем была видна бывшая столовая, но овальный стол перенесли из нее сюда, поставив вдоль стены. А другой мебели в соседней комнате не было видно.
- Садитесь, - мужчина указал мне на ближайший стул, а сам прошел мимо и сел напротив.
Я осталась стоять, изображая крайнюю степень потрясения.
- Вы даже не поможете мне сесть?
Если я надеялась вывести проводника из себя, то просчиталась. То, что работало на воеводе и большинстве вояк, на мужчину не действовало.
- Я - человек простой, - сказал он насмешливо. - Мое дело вас охранять и кормить. Ухаживания мне не оплачивали.
Я бухнулась на указанное место и нахохлилась. Мужчина лишь улыбнулся и откинул ткань с блюда посредине стола.
- Угощайтесь, Фелиция.
Я посмотрела на предложенную трапезу - сыр, хлеб, зелень, фрукты - но пока ничего не взяла, хотя еда выглядела свежей и аппетитной. Дернулась было изобразить призрение к скудной пище, чтобы позлить похитителя, но поостереглась, опасаясь, что меня без зазрения совести, лишат и ее. Мужчина, не обращая на меня внимания, взял крупный ломоть хлеба и пласт сыра, налил в кружку молока из глиняного кувшина. Ел он с аппетитом, но без лишней торопливости, чуть откинувшись на стуле назад. "Не голодал", - отметила я машинально.
Раз дамские капризы на проводника не действуют, попробуем зайти по-другому. Я уставилась в окно за спиной мужчины, и по моим щекам одна за другой покатились слезы.
Когда проводник поднял на меня глаза и увидел эти мокрые дорожки, он отреагировал. Но не так, как мне бы хотелось. Вместо жалости или снисхождения, его охватила злость.
Проводник рывком поднялся из-за стола так, что его стул с грохотом упал. Мужчина подошёл ко мне и оперся обеими руками об стол совсем рядом со мной. Я подняла на него испуганные глаза. Нужно сказать, что испуг в этот раз был вполне натуральным. Сейчас проводник меня по-настоящему пугал. Темные волнистые волосы упали на яростно сверкающие глаза, губы сжались в тонкую линию, на щеках вздулись желваки. Я перевела глаза на его руки, упирающиеся в стол так близко от меня. Сильные, жилистые руки крестьянина. Или воина.
- Вы прекратите вашу тихую истерику немедленно или...
Вряд ли он вчера засовывал меня в свежезастеленную кровать, чтобы сейчас в порыве злости свернуть шею. Поэтому я возмущённо пискнула:
- Или что? Вы украли меня! Привезли в этот... этот... убогий дом! Где мои слуги? Где моя одежда?
Проводник моргнул. Выпрямился. Фыркнул.
- Ну, по крайней мере, вы больше не плачете.
Я всхлипнула, и он продолжил, полностью взяв в себя руки:
- Ненавижу женские слезы. Будете рыдать, останетесь без воды. Так что не тратьте влагу понапрасну.
И сел на свое место.
- Но вы обещали рассказать...
- Сначала еда.
Он перегнулся через широкий стол и налил в мою кружку молока:
- Ешьте, Фелиция. Если хотите услышать, почему вы здесь.
Я взяла пласт сыра и немного зелени. Без аппетита пожевала. Головная боль, которую я до этого не ощущала, вдруг дала о себе знать уколом в висок.
Это видел в своем видении Маурон? Об этом беспокоился? Если да, то насколько большая опасность мне угрожает?
