Белая свадьба: история, традиции, этикет. Анализ свадебного обряда в контексте истории, социологии семьи и консьюмеризма - страница 3

В качестве примера приведем слова Джона Уинтропа, лидера колонии Массачусетс Бэй. В 1630-х годах Уинтроп прибегает к аналогиям между семьей и государством, когда пытается оправдать перед Богом и людьми власть мировых судей в неспокойных колониальных популяциях Новой Англии. Он говорит о том, что и в браке, и в государстве свобода выбора сосуществует с необходимостью повиноваться избранной власти после того, как выбор уже сделан. «Личный выбор женщины» в браке «делает мужчину ее мужем; будучи выбранным, он есть ее господин, и она должна быть подчинена ему, но по свободной воле, а не по принуждению». Свободные люди, населяющие колонию, должны были подобным образом избрать мирового судью и подчиняться ему: «это вы, призвавшие нас на эту должность, и, будучи выбранными вами, мы имеем власть от Бога».7

Казалось бы, ничего нового – знакомая европейскому слуху христианская риторика. Однако в ней слышатся доселе непривычные нотки. Во-первых, в этом сравнении государства и семьи огромное значение придается именно личному выбору: свободному брачному выбору женщины и выбору свободными людьми представительной власти. Во-вторых, для европейских политических философов того времени было более характерно сравнивать власть монарха с властью родителей или с властью отца семейства по отношению к детям, и описывать эту, установленную Богом, власть в категориях подчинения и повиновения. Здесь же мы встречаем несколько иную параллель: не родители – дети, а муж – жена.

С момента произнесения тех слов прошло чуть больше века, и мир услышал об образовании нового государства, Соединенных Штатов Америки. Все предреволюционные годы пестрели репликами о выросших совершеннолетних детях, об их естественном неповиновении родителям, которые обращаются со своими детьми грубо и недостойно. Разумеется, адресатом этих метафор была английская Корона, а целью – оправдание действий по созданию союзного государства и установлению экономической и политической автономии.

Сравнение института брака с государственным устройством и его законодательно-правовыми взаимоотношениями с гражданами подходили для этого как нельзя лучше, как на момент образования США, так и впоследствии. Газеты, эссе, памфлеты, романы, рассказы, поэзия – все было наполнено дискуссиями о супружестве, о ролях и взаимоотношениях внутри брачного союза, изобиловало советами по выбору партнера, рекомендациями о том, как достигнуть справедливости и равновесия между супругами. Произведения художественной литературы акцентировали обстоятельства и степень гармоничности пары или, наоборот, несовпадение характеров.8

Одним из властителей умов образованных людей нарождающегося государства был Шарль Монтескье и его сочинение «О духе законов». В своем труде Монтескье описывает три основных типа государственного устройства: республика, монархия и деспотизм. Каждому типу соответствует свой побуждающий фактор, свой стержень, свой драйвер. Обеспокоенность честью и достоинством руководит монархией. В деспотическом режиме подобную работу делает страх. Народ республики – независим, поэтому мотивационным принципом в ней Монтескье видит общество, исполненное добродетели и любви.

Политическое устройство Соединенных Штатов представляло собой, по сути, рискованный политический эксперимент и более всего походило на республику: при единой Конституции сохранялся относительный суверенитет штатов, власть была избираема свободно и добровольно, каждому штату оставлялась возможность для законотворчества и решения правовых вопросов на местах.