– Спасибо за то, что дали разрешение на свадьбу, – сказала она.
– Я очень рад. Вы выглядите сегодня великолепно.
– Я хочу, чтобы ваш сын был счастлив со мной.
– Надеюсь, что это так, – сурово отозвался Лучано.
– Он всем сердцем любит вас. Не знаю, стоит ли говорить об этом?.. – Она смутилась.
– Нет.
– И все же я считаю своим долгом сказать вам кое-что, – продолжала она. – Он любит вас, а вы игнорируете его чувства. Я понимаю, что вы все еще скорбите о Майкле, мы все… – Она почувствовала, как он напрягся, и, подняв глаза, увидела, что губы его сурово поджаты.
– Вы не знали его, поэтому не можете скорбеть вместе с нами. И не думайте, что если мой сын влюблен в вас, то я приму вас так же легко, как он. Будьте уверены, что если это и произойдет, то не сразу. Такой у меня характер.
– У вас жесткий характер, дон Лучано. Ваши сыновья хотят быть уверены в том, что вы их любите, а вы даже не смотрите в их сторону. Они ревнуют вас к Майклу. Прошу вас, ради меня, ради Константино, прежде чем праздник закончится, сделайте что-нибудь, чтобы он поверил в то, что небезразличен вам, что вы любите его и заботитесь о нем.
Дон Лучано посмотрел прямо в ее беспокойные глаза и коснулся кончиками пальцев ямочки на щеке.
– Хорошо, красавица, я позабочусь о том, чтобы моему сыну воздали такие же почести, как и мне, – сказал Лучано и улыбнулся в ответ на ее заразительную улыбку.
Грациелла смахнула с глаз набежавшие слезы платком, который протянул ей Альфредо. Она увидела, как впервые за долгое время Роберто улыбнулся.
Лучано последним подошел к Константино и протянул ему конверт, шепнув на ухо, что номер в отеле заказан на самом верхнем этаже, чтобы их никто не потревожил. Грациелла в шутку ткнула мужа в бок, упрекнув его в том, что он держит в секрете такие важные вещи.
В конверте оказались два билета на Капри. Константино был ошеломлен. Роберто заказал для них тот же номер в том же самом отеле, где они с Грациеллой провели свой медовый месяц. София вдруг поняла, как много это значит для Роберто и для его сына и как мало она знает своего свекра. Когда Лучано посмотрел на нее, в его взгляде чувствовалась теплота, но София осознала, что вторглась в запретную область отношений отца с сыном, и дала себе слово никогда больше этого не делать.
София жила в страхе, что о существовании ее ребенка станет известно, целых пять месяцев после свадьбы. Затем она позвонила в приют и узнала, что Никодемо оттуда забрали. Его усыновили, и она даже не спросила адреса его новой семьи. Ее рука дрожала, когда она клала трубку на рычаг, зато теперь можно было не сомневаться: ее тайну никто никогда не раскроет. Чувство невероятного облегчения притупило муки совести. С этой минуты начиналась ее новая жизнь.
У малыша остался лишь медальон в форме сердечка, на котором после родов сохранились следы зубов матери, – это единственное, что подтверждало их родственную связь.
Лучано потратил полгода на то, чтобы доказать причастность Пола Кароллы к смерти своего сына, но тот так искусно замел следы, что все усилия Лучано оказались напрасными. И все же Лучано продолжал надеяться, что справедливость рано или поздно восторжествует.
Он подал заявку о созыве Комиссии, но постоянные отсрочки свидетельствовали о том, что теперь он занимает в Организации далеко не самое значительное место. Наконец о встрече было объявлено, однако она должна была состояться не по его просьбе: о смерти Майкла упомянули вскользь в самом конце, и Лучано окончательно уверился в том, что его твердая позиция в Организации пошатнулась. Всех присутствующих занимал лишь один вопрос: развал игорного бизнеса на территории Кубы.
