Игра студентов-актёров тоже поразила Надю. «Я бы так не смогла, наверно, – думала она ночью, пытаясь уснуть, – так уметь перевоплощаться может далеко не каждый!» Она так перевозбудилась, что плохо спала ночью. Вспоминая все увиденное, во время путаного нервного сна ей всё мерещились виды тёмного леса, фигуры людей на опушке, яркая луна на ночном небосводе, женщины в светлых платьях с кружевными зонтиками в руках. Белая беседка с колоннами у реки во сне превратилась в тёмное зловещее пятно, а герои пьесы, стоящие в ней, чем-то пугали спящую Надю.
Так Надя стала ходить на репетиции студенческого театра. Сначала ей давали маленькие, но очень интересные роли. Но главное было не в ролях. Надежде очень нравилась обстановка во время репетиции, подкупал её и замечательный режиссёр Платов. Он настолько был интеллигентен, добр и внимателен к своим актёрам, что не хотелось уходить с репетиции. Но это было невозможно – надо было много заниматься и в читальном зале, и дома.
Где-то на третьем курсе, осенью, стоял уже 1954 год, Надежда узнала, что в институте есть и коллектив авторской песни. Студенты часто выступали на различных мероприятиях в институте. Но почему-то Надя считала, что это совсем не для неё. Музыку она любила, но подолгу слушать песни со сцены в исполнении авторов раньше ей не приходилось.
Войдя привычно в зал, она заметила, что её друзей-артистов что-то не видно. Видимо, она опять перепутала время. Так оно и было.
– А, Надежда! – радостно произнёс режиссёр, тряхнув своей седой гривой волос, и протянул руку для приветствия. – Рад, рад вас видеть. Хорошо, что пришли. Мы начинаем новый сезон, но наши репетиции начнутся с понедельника.
– Можно, я просто посижу, послушаю? – растерянно спросила Надя.
– Конечно, – разулыбался Александр Андреевич. – Сейчас придёт другой руководитель. У них сегодня – авторская песня. Посмотришь, какие у нас в институте талантливые ребята учатся. Сами и поют, и музыку сочиняют.
Надя сидела, полуоткрыв рот, глядя на действия на сцене. Вышли молодые люди, лица некоторых ей показались знакомыми. Они взяли в руки гитары, стоящие у стены, и начали настраивать их. Один из парней, увидев в пустом зале сидящую незнакомую девушку, лукаво подмигнул ей. Надя улыбнулась в ответ.
– Умеешь петь? – весело крикнул он со сцены.
– Немножко умею. Я только послушаю. Можно?
– Давай, подпевай, запоминай мелодию и слова, может, пригодится, – задорно засмеялся парень.
Надя успокоилась. Страх постепенно стал покидать её. Атмосфера на репетиции стояла приятная. В зал заходили все новые девушки и ребята, все молча ждали, когда придёт время их репетиции. Все друг друга знали. В перерывах, спрыгивая со сцены, кидались к разложенным на креслах пакетам с бутербродами. Почти все студенты жили в общежитии, и вряд ли их там ждал горячий обед или ужин.
– Юрик, начинай! – закричали студенты и захлопали в ладоши.
Юра, – так, оказывается, звали весёлого парня, – взял стул, неторопливо поставил его рядом с микрофоном, ударил по струнам, довольно умело проиграл вступление и… запел.
Песня его была новая, необычная для слуха Нади. Такие не пели на эстраде сейчас, где в основном главенствовали известные эстрадные звезды: А. Баянова, Р. Бейбутов, М. Бернес, Л. Зыкина, Г. Великанова. Появились и молоденькие И. Бржевская и О. Анофриев. Но они пели совсем другие песни и совершенно по-другому! Это Надежда сразу отметила. Песня, что пел Юра, была какая-то лёгкая, быстрая, небесная, с приятными, иногда смешными словами. Юра не столько выделывал рулады своим голосом, сколько проговаривал слова и пропевал ноты своим приятным тенором.
